направился в мою сторону.
У меня в голове пронеслись несколько сценариев предстоящего разговора – все не очень.
К свисту все ж относятся по-разному. Одних он раздражает, особенно после 23.00, для других даже насвистывание в принципе является дурной приметой в любое время суток. Жить со мной и тем и другим категорически противопоказано. Интересно, думаю я, к какой категории относится этот джентльмен?
***
Помню, как-то в техникуме ко мне также вразвалочку шёл один из местных заводил. В тот раз дальше следовало конструктивное предложение «пошли драться!». Он был несколько расстроен моей непримиримой позицией по одному этическому вопросу, которая исключала реализацию им и его командой ковбоев некоего почти гениального плана. Его душа требовала возмездия. Я понимал, что за потерю им лица перед ковбоями мне придётся как-то заплатить. И мы пошли драться. Но почему-то не дошли. Помню, как по дороге «драться» мой мозг зачем-то пытался разгадать, во-первых, как всё-таки по-японски правильно называется боковой удар ногой – маваши-гири или маваси-гири, а во-вторых, зачем в принципе для такого нехитрого дела нужно куда-то идти. Но мой спонтанный спарринг-партнёр вдруг плюнул, развернулся и пошёл назад. Так мы и не подрались. До сих пор гадаю, отчего он передумал.
***
Мужчина подходит ко мне. Ему по виду чуть больше сорока. У него большие внимательные глаза, тонкий нос, густая борода, закрывающая большую часть лица, и чёрная вязаная шапка. Руки в карманах. Не могу по глазам разгадать его намерение и поэтому начинаю напрягаться. Сам на всякий случай руки из карманов вынимаю. И вдруг он задаёт совершенно неожиданный вопрос:
– Слушайте, как вы это делаете!? – в его голосе боль, в глазах неподдельный интерес.
– Что именно? – интересуюсь я, не без облегчения констатируя, что драться он сегодня, похоже, не собирается.
– Я всю жизнь хочу научиться так свистеть. Как вы это делаете? – он смотрит на меня с надеждой, как будто встретил своего гуру. И наконец сформулировал свой главный вопрос жизни, вселенной и всего такого. Марс садится рядом и тоже на меня смотрит. Похожим образом.
– Нууу, – меня хлебом не корми, дай кого-нибудь чему-нибудь научить. Я быстро вхожу в образ сэнсэя. – Берём два пальца, складываем вот так колечком, кладём так вот на язык и дуем.
– Сверху на язык или снизу? – спрашивает он, морща лоб.
«Как можно положить «на язык» снизу?!» – удивляюсь я, но отвечаю спокойно и медленно:
– Сверху, и кончик языка чуть загибаем вниз.
– Алексей, – протягивает он руку.
– Павел.
Пожимаем друг другу руки и следующие пять минут тренируемся. Двор наполняется странными звуками шипения, переходящего в слабый свист, как если бы хулиганы протыкали поочерёдно все колёса у припаркованных машин. Что-то получается, но пока ещё явно далеко от
