style="font-size:15px;"> Это оказался Илья, мой сосед по подвалу. Узнала я его не сразу, так изменилось и осунулось его красивое лицо. Выглядел он лет на десять старше, чем вчера. Интересно, а как выгляжу я? В зеркало так и не посмотрела…
– Ты что-нибудь знаешь? – спросил он сорванным голосом.
– Знаю. Дёргать надо. Сейчас должна подойти машина – может, и тебя захватит.
– Что за машина? Куда ехать?
– Долго объяснять. Давай в подвал за документами, потом пойдем, затаримся лекарствами и спиртом. Я думаю, надо брать антибиотики помощнее, спирт, стерильные бинты. Шприцы, перчатки. Морфий, пантопон, транки какие-нибудь – реланиум должен быть, коробки три.
– Ты что, наркотики же в сейфе. И вообще, зачем это всё – мини- операционную разворачивать?
– Нет, скорее перевязочную, если эти до кого-то из нас доберутся. Ты видел, что они творят?
Его глаза погасли.
– Видел.
Илья не успел дойти до подвала: у шлагбаума остановилась «Нива». Из неё выпрыгнул Ардон, и шерсть на его загривке стояла дыбом. А у Сергея шея была замотана вафельным полотенцем веселенькой расцветки, и сквозь напечатанные на ткани подсолнухи проступали алые пятна.
– Что случилось?
– Сосед чуть не загрыз. Открыл дверь подъезда, а он за ней стоял – видно, открыть не мог. Ну, и кинулся. Ардон, умница, хорошо сработал. Но я- то дурак! Как не сообразил, что эти, …банутые, из подъезда выйти не могут!
Я представила, что по всему городу одуревшие от жары и жажды люди бьются о железные двери, как мухи о стекло, и мне стало нехорошо.
– Пойдем, обработаю, – вмешался Илья.
– Ты что, тоже врач?
– Травматолог. Пошли, здесь перевязочная на втором этаже. Потом сразу лекарств наберем.
– Пошли. Ардон, к ноге!
Все трое исчезли за дверью, ведущей на лестницу. А у меня наступила реакция – затрясло так, что карабин едва не выпал из рук. Сотрясаясь от крупной дрожи, чуть не лязгая зубами от подступающего изнутри холода, я зачем-то подошла к убитому и стала его разглядывать. Остановившиеся карие глаза. Зубы оскалены – от ярости или от боли? Я убила человека, тупо повторяла я про себя. Я убила человека. Нет, я убила существо, которое было человеком ещё вчера – и осталось бы им на долгие годы, десятилетия, если бы не… Если бы не —что? Что превратило молодого парня в зверя? Зверя я и убила, спасая человека. Но от этого не легче.
«Что-то страшное грядет» – было написано на обложке старой книги. Вот оно, пришло и смотрит на меня остановившимися глазами покойника. Оно там, на улицах: жрет, гадит и совокупляется. Неужели в Хомутовке то же самое? Что с Димкой и Натальей Николаевной? Мать Андрея и его сын – я в ответе перед Андреем за них обоих.
– Поехали, со своими познакомлю, – сказал Андрей давным-давно, в прошлой жизни.
– А они в курсе? Ну, знают о моём существовании?
– Мать – да. А Димке
