железный совок для мусора вымыт до блеска. Вот человек!
В тетином доме она то и дело сталкивалась с матерью Сянцяня. Та всегда заботливо спрашивала ее, нет ли у нее каких трудностей, мол, если какая помощь нужна, – не стесняйся…
Тетя тоже несколько раз подступала к Жунье: сказала, что Сянцянь признался родителям, что она ему нравится… Если Жунье не выйдет за него, он, как пить дать, наложит на себя руки. Вот родители и обхаживают ее, чтобы она стала женой Сянцяня…
Жунье было неприятно, но она не чувствовала ненависти к Сянцяню. Она способна была оценить искренность. В другом случае она давно бы пошла на попятную и уступила, но это… Это значило отдать всю себя тому, кому Жунье отдавать себя не хотела.
Зачем ты так мучаешь, жизнь? Если бы не Сянцянь, она бы мирно работала, как раньше, отдаваясь любимому делу, а душа ее была бы покойна, как безмятежное озеро. Это было бы счастьем. Но вот в озеро упал камень, и покой ее внутреннего мира был нарушен. Что было еще хуже – от этого камня пошли круги, и в сердце Жунье очнулась сжигающая все любовь, любовь к совершенно другому человеку… А когда она бросила свой камень, сердце любимого не отозвалось ни единым всплеском…
С прошлой зимы Жунье мучилась страстью и переживаниями. Как сильно хотела она рассказать все дяде, которого так уважала! Но ей было страшно вносить сумятицу в его жизнь: Жунье смутно чувствовала, что у дяди и так не все ладно на работе. Ему хватает собственных проблем. Не нужно ему переживать еще и из-за этого.
Отец… он, конечно, был секретарем производственной бригады, но в душе оставался простым деревенским мужиком. Ему было не понять ее. В таких вещах не стоило и рассчитывать на его помощь. Мать была простой, неграмотной женщиной…
Жунье, обдумав все и так и эдак, поняла, что ей придется принять решение самой. Конечно, у нее не было особой уверенности в том, что ей хватит сил. Но она решила, что постарается не упустить свою судьбу.
Ли Сянцянь давил на нее все сильнее и сильнее. Неизвестно, когда он успел сложить ее угольные брикеты аккуратными стопочками перед дверью на манер небольшого, тщательно спроектированного домика. Он расколол грубые бревна на щепу, тонкую, как изящные поделки, и построил еще более художественное здание рядом с угольными пирамидками.
Вся школа нахваливала ее «жениха» и цокала языками, указывая на его «шедевры», оставленные под дверью.
Жунье больше не могла этого выносить. Она решила снова наведаться в Двуречье. На сей раз она должна была увидеть Шаоаня во что бы то ни стало. Даже если он опять вздумает прятаться от нее в поле, Жунье пойдет к нему сама, наплевав на все приличия.
Глава 12
Шаоань мучился ничуть не меньше Жунье. Он был ошеломлен, когда прочел ее записку.
Конечно, в детстве они были не разлей вода, но Шаоань и представить не мог ее в роли своей жены. С какой стороны не погляди, это было абсолютно невозможно. А раз так – чего и думать.
