Поклонился на прощанье, и медленно, пятясь задом, чтобы не выпускать его из виду на всякий случай, стал уходить.
Тогда Исикава глубоко вздохнул и проговорил.
– Я предполагал, что ты поступишь именно так. Ладно. Тогда план бэ, – он закурил и откинулся на спинку дивана. – Как ты думаешь, что тебя ждет за жестокое двойное убийство?
Я обернулся и издал какой-то идиотский звук, вроде:
– М-м?
– Одного ты задушил, – Исикава говорил и то, что он говорил, было ему явно неприятно. Ибо слова его были подлой, гнусной ложью, – голову другого ты размозжил камнем. Ты бил и бил. До тех пор, пока камень не стал скользким от крови.
– Но… это ложь!
– Думаю, полиция так не считает. Видишь ли, их интересуют только факты. А они таковы: на камне твои отпечатки. Пока ты был в отключке, я вложил его в твою руку. Свои – стер. Но самое интересное – твои пальцы найдут, когда осмотрят шею задушенного ублюдка. А теперь скажи мне, Канеко, что противопоставишь фактам ты? Ты их убил, сомнений быть не может. В лучшем случае, ты сможешь доказать, что это была самооборона. Правда, для этого тебе должны попасться добросовестные полицейские, которые проверят биографию погибших, найдут доказательства, что тебя похитили из собственной квартиры и так далее. Но неужели ты настолько наивен, что рассчитываешь на это? Прости, но ты не похож на человека, кто в состоянии позволить себе хорошего адвоката. Нет, друг, дело твое дрянь. Ты и сам это сможешь понять, если хорошенько обдумаешь мои слова, все трезво взвесишь.
– Моих отпечатков нет, и быть не может в полицейской базе данных, – сказал я зачем-то. Наверное, мне хотелось хоть как-то навредить его гладкой подставе. Ерунда, конечно. Я даже не знал, правда ли то, что я сказал. И тогда он добил меня последним ударом.
– Ошибаешься, Кин-сан. Я думаю, в настоящее время ты уже есть в их базе. Я ставил твой бумажник с водительскими правами в том доме.
Исикава бросил окурок на пол, и подошел ко мне.
– Я дал тебе слово, что отпущу тебя. И я его сдержу. Можешь идти. Только сначала осмысли услышанное. Ты убийца. А убийц у нас вешают.
Глава 4
Инсар. Россия.
По семь им было, когда они познакомились. С первого класса единственной школы крохотного города они стали друзьями. Им было по семь, и музыка, которую слушали все прочие, вызывала отвращение у четырех детей. Родители и сверстники; водители «газелей», выкручивая громкость магнитолы, когда грузчики разгружали из кузова фрукты; соседи, устраивая вечеринки в квартирах. Вся музыка, что слышалась им не из их плееров, была ужасна. Она была примитивна. Каждому из четырех казалось невозможным, что нет во всем городе ни единого человека, кто бы слушал музыку хорошую. Так казалось каждому из четырех, до первого класса; до того, как они познакомились. И если есть в мире что-то более естественное, чем то, что эти четверо стали друзьями, то сложно сказать навскидку.
В тринадцать
