Вейтч не может позволить себе вызвать машину. Приведи. Ее. Сюда.
Не прошло и минуты, как Персефону, всю промокшую и потрепанную, провели в гостиную. За ней тянулась тонкая струйка воды, обувь скрипела с каждым шагом. Ее глаза, голубые и бездонные, словно океан, выглядели взволнованными. Светлые волосы липли к вискам и щекам, а дырявая ветровка перекрутилась вокруг ее стройного тела.
Она остановилась посреди комнаты, грациозная, как королева, которая соизволила уделить время своим подданным. Я четко уловил момент, когда ее осенило. Как только она оглядела окружающую обстановку. Мягкий свет, закуски и напитки.
Эта жизнь могла быть твоей. Ты отказалась от нее ради любви.
Персефона выпрямилась в полный рост, – который, к слову, был невелик, – сделала глубокий вдох и устремила на меня пристальный взгляд.
– Я согласна.
Два простых слова прогремели в комнате, словно взрыв.
Следи за пульсом, Киллиан.
– Что, прости? – Я вскинул бровь.
Она не удостоила вниманием Хантера, Сэма и Дэвона, демонстрируя больше мужества, чем было у них троих вместе взятых. Петар стоял рядом с ней в покровительственной позе.
Персефона подняла голову выше, отказываясь отступать или выражать недовольство. В это мгновение, промокшая как крыса и на грани пневмонии, она была безжалостно прекрасна. А я точно знал, почему всегда предпочитал смотреть на ее старшую сестру, когда мы оказывались в одной комнате.
Эммабелль не ослепляла меня.
Не поглощала меня.
Не волновала меня.
Она была просто очередной женщиной, манерной и избалованной, которая всегда вела себя шумно, беззастенчиво, отчаянно желая, чтобы ее заметили и признали.
Персефона была чиста и благородна. Лишена притворства.
– Твое предложение, – ее голос был нежным и сладким, как гранат, – я его принимаю.
Она согласна.
Я сейчас вмажу кулаком в стену.
Нет, не просто в стену. Во все стены. Превращу свой особняк в Бэк-Бэй в якобинском стиле в горстку пыли.
Она принимает предложение, которое больше не актуально.
Ее щеки покраснели, но она не сдвинулась с места, будто пригвожденная к полу, а вокруг нее уже начала собираться лужа из стекающей воды.
В этот момент казалось, что заполучить ее было даже слишком просто, но вместе с тем совершенно невозможно.
– Перси, я… – Хантер встал с места, собираясь броситься на помощь подруге своей жены. Я усадил его обратно, опустив руку ему на плечо, и с силой прижал его кресло к стене, не отводя глаз от Персефоны.
– Знаешь, чем мне нравится греческая мифология, Персефона? – спросил я.
Ее ноздри раздулись. Она не клюнула на наживку, потому что знала, что я все равно ей отвечу.
– В ней боги неоднократно наказывают женщин за высокомерие. Видишь ли, пятьдесят пять часов назад я был недостаточно хорош, чтобы стать твоим мужем. Тебе потребовалось
