не стал этого делать.
– Но это избавило бы от многих хлопот. Я говорю о первоклассной женщине для обучения, с опытом.
– Дело не в том, – возразил философ. – Александр уже позволил тебе выбрать ему учителя и художника, который изваяет его, благодаря чему он очень образован для своих лет. Но я не считаю, что он позволит тебе простирать свое влияние на его личную жизнь.
Филипп пробормотал что-то неразборчивое, а потом сказал:
– Я голоден. Не поесть ли нам здесь?
Ужинали все вместе, очень оживленно. Перитас забрался под стол и грыз там кости косули, которые едоки бросали на пол.
Александр хотел знать все подробности фракийской кампании: каковы были вооружение противника и его тактика, как укреплены тамошние селения и города. Его интересовало, как были разбиты два вражеских царя – Керсоблепт и Ферес.
Когда слуги уже убирали со стола, Филипп попрощался со всеми присутствующими:
– Теперь позвольте мне отпустить вас и пожелать вам спокойной ночи. Мне бы хотелось немного побыть в обществе моего мальчика.
Все удалились. Филипп и Александр остались вдвоем при свете ламп в большом пустом зале, напротив друг друга. Только из-под стола слышался хруст разгрызаемых костей. Перитас уже вырос, и челюсти у него были крепкие, как у льва.
– Это правда, что ты скоро уезжаешь? – спросил Александр. – Завтра?
– Да.
– Я надеялся, что ты побудешь несколько дней.
– Я тоже надеялся, сынок.
Последовало долгое молчание. Филипп никогда не объяснял своих решений.
– Чем займешься?
– Оккупирую все афинские поселения на Херсонесском полуострове. Я строю огромные осадные машины, каких еще не видели. Хочу ввести наш флот в Проливы.
– Через Проливы поступает зерно в Афины.
– Да, это так.
– Будет война.
– Как сказать. Я хочу, чтобы меня уважали. Они должны понять, что если возникнет всеэллинский союз, то возглавить его смогу только я.
– Возьми меня с собой, отец.
Филипп пристально посмотрел ему в глаза:
– Еще не пришло время, мой мальчик. Ты должен завершить свое образование.
– Но я…
– Послушай! Ты получил небольшой опыт в военных походах, проявил мужество и ловкость на охоте, и я знаю, что ты искусно владеешь оружием, но поверь мне: когда-нибудь тебе придется встретиться с испытаниями в тысячу раз более тяжелыми. Я видел, как мои солдаты умирают от холода и лишений, я видел, как жестоко они страдают, изуродованные ужасающими ранами. Некоторые падали, когда лезли на стену, и в муках умирали на земле, и потом, ночью, мне часами слышались их стоны. Посмотри на меня, посмотри на мои руки: они словно ветви дерева, о которые медведь точил когти. Я был ранен одиннадцать раз, я хромаю и ослеп на один глаз. Александр, Александр, ты видишь славу, но война – это прежде всего ужас. Это кровь,
