капителями. На украшенных золотыми завитками картинах изображены другие сюжеты религии мартинства. Золотых элементов в церкви сравнительно немного: на картинах, в узоре купола, в элементах капителей и ограждений. Все остальное – мрамор и белый камень.
Мать и сын направились вдоль длинных отполированных деревянных скамей к алтарю Мартина. Звук их шагов отражается эхом.
В церкви часто никого нет. С каждым годом без желанного солнца все больше людей перестает верить в своего единственного бога. Многие задумываются: «Если Мартин есть, почему мы уже столько лет во тьме?».
Вера Делии непоколебима. Она приходит в церковь каждый день с тех пор, как оказалась в Биллионской клинике для душевнобольных. Детям там прививали любовь к богу. В то время поход в церковь считался чуть ли не самым эффективным средством для борьбы с психическими расстройствами.
Мать и сын встали рядом с алтарем. Женщина взяла три ароматизированные свечи, поставила их в золотой канделябр и зажгла. Нос учуял смешанные запахи: кокос, лимон и горьковатая роза.
Томас не видит смысла в наблюдении за огнем свечей. Парень по-настоящему никогда не верил в Мартина. Только в себя и свои силы. Алхимик не носит в сердце ложные надежды, ставит достижимые цели, запрещает мечтать себе о чем-то заоблачном, но уважает веру матери и по этой причине ходит сюда.
Делия никогда не рассказывала сыну, кого символизируют эти свечи. Сейчас Том осознал, что толком не знает ничего о ее прошлом.
Алхимик наблюдает за лицом мамы в теплом свете: красивым, недоступным для беспощадных лет. Родной цветочный аромат волос вызвал необъяснимую тоску.
– Одна из этих свечей – Кай. Остальные две… – Делия тяжело вздохнула. – Мой отец и старшая сестра. Благодаря им я дожила до своих лет.
Женщина повернулась к сыну. Тот заметил в ее глазах редкие слезинки. Они обжигают болью. Образ матери в размытом огне свечей застыл в голове навсегда.
– Ты – моя последняя надежда… – Делия обессиленно посмотрела на сына.
– Все под контролем, мама, тебе нечего страшиться, – спокойно ответил парень.
Они встали друг напротив друга, боясь обниматься. Ведь это будут объятия на прощание, а не при встрече после долгой разлуки. Во втором случае они намного приятнее и радостнее.
Делия не сдержалась и кинулась к сыну.
– Я бы хотел, чтобы ты проводила меня в порту, но там слишком опасно, – Томас прижал к себе самого дорогого человека. – Аврорцы не должны знать о моих близких.
– Конечно, Томми, – дрожащим голосом произнесла женщина.
Алхимик почувствовал слезы матери на рубашке. Он сам никогда не умел плакать. После очередного откровения Делии голос Тома остается все таким же спокойным, как и сердце.
«Может, я просто еще ничего не осознаю», – решил парень.
Томас проводил мать к дому, оставил нежный
