но, судя по пульсирующей жилке на его виске, которая была любопытного гранатового оттенка, я была уверена, что он вот-вот ударит меня.
– Напомни мне еще раз, – пробурчал он, с силой сжимая руль. – Что задержало тебя в «Джерри и сыновьях» на сорок минут, пока я слонялся по стоянке, как наркодилер класса «Б»?
Я задержалась, потому что мою новую коллегу-стажерку, Трикси, мать-одиночку с двумя детьми, бросил муж, явно идиот, ради молодой модели всего три недели назад.
У нее был нервный срыв – что неудивительно, ведь это была ее вторая смена и она никогда в жизни не работала, – и мне пришлось подменить ее и помочь обслужить столы.
Конечно, я не собиралась рассказывать об этом или объясняться с надменным дураком.
Я ничего ему не должна.
– Я уже говорила. – Я опустила солнцезащитный козырек и открыла зеркало, чтобы подчеркнуть форму верхней губы помадой приятного розового оттенка. – Я должна была подобрать цвет помады, сочетающийся с моим нарядом.
– На тебе форма официантки.
– Именно. Ты знаешь, что существует более тысячи оттенков розового?
– А ты знаешь, – ответил он, – что «Элейшн» отправляется через пятнадцать минут и мы пропустим круиз?
– Ерунда, – я пренебрежительно отмахнулась. Секрет был в напускной уверенности. – Мы успеем, и все будет замечательно.
– Это взаимоисключающие вещи. Если ты будешь там, ничего замечательного в этом круизе не будет.
– Ой, – сказала я, очень ровно, чтобы подчеркнуть, что мне все равно. – Разве мы не можем просто поладить?
– Шансы на то, что мы когда-нибудь поладим, улетучились, когда ты ударила меня по горлу шесть лет назад.
Я не могла поверить, что ему хватило дерзости поднять эту тему как бы невзначай.
– Я целилась тебе в лицо.
– Вы по-прежнему так же бездарны, как и жестоки, мисс Тернер.
– Что случилось с «прошлое остается в прошлом»?
– В нашем случае это неприемлемо. Ты бы избила меня до смерти, если бы не свидетели.
Я ностальгически улыбнулась.
– До смерти? Нет. Но я бы, наверное, повредила драгоценности в твоей короне.
Он заскрежетал зубами, глядя на пробку сквозь очки-авиаторы в тонкой оправе. Винтажные и, вероятно, дорогие.
Он выглядел как герой войны в фильмах с Томом Крузом. От этого у меня подгибались ноги каждый раз, когда я смотрела на него. Может быть, именно поэтому мне нравилось раздражать его – и эта стиснутая челюсть!
Я повернулась лицом к окну и включила радио. Ферги пела о своей прекрасной груди. Я праздно подумала, стоит ли мне попытать счастья в написании текстов. Это не так уж сложно, если эта песня попала на радио.
Я пыталась подбодрить себя, убеждая, что это первый настоящий отпуск Мишки и он в полном восторге от этого. Кроме того, десятидневный круиз должен был дать мне столь необходимую дистанцию от Роба, который звонил каждый день последние две недели, но в остальном держался в Фэйрхоупе в тени. И снова я хранила его тайну…
