приотворилась.
– Даже не думай о побеге, девка, – стоящая на пороге Орли махнула рукой. За ней стояло два трупа… три, пять…
Женщина протиснулась в комнату и захлопнула дверь.
Дьявол, умею же я выбрать время!
– Донесешь на меня?
– Не-а, – тепло ответила она, но сейчас мне нужна была не подружка-хохотушка, а настоящий союзник. – Выспалась?
Выспалась? Или проспала вечность?
Я вздохнула, не рискуя спросить, сколько же я провалялась в постели – час или сутки.
– Я слышала, твой хозяин говорил что-то насчет других ворот. А сколько их здесь?
– Четыре.
– И куда они ведут?
– К четырем владениям людей, от заснеженных гор за Ноктенскими вратами, тех гор, откуда я родом, до каменистых степей за Солтенскими. – Орли подцепила черными кончиками пальцев подол висящего на сгибе ее руки платья и приподняла его, развернув и продемонстрировав мне наряд во всей его искрящейся красоте. – Глянь-ка, чо сделал для тя хозяин.
Ну вот, опять это слово… «сделал».
Я осторожно погладила мягкий шлейф платья, сшитого из сотен вырезанных в форме листьев кусочков, нежно покалывающих ладонь. Легчайшие шелковые нити всех оттенков коричневого сплетались, точно затейливая золотая филигрань, в ткань столь тонкую, что больше она походила на папиросную бумагу.
Орли с ободряющим кивком расправила передо мной платье, и я с замиранием сердца влезла в него.
– Никогда не видела ничего подобного. Как будто собрали тысячи листьев, прогладили, высушили – а потом сшили из них эту красоту.
Орли поджала губы:
– Хозяин желает видеть тя.
Она так сильно затянула шнуровку корсажа, что у меня перехватило дыхание. Косточки лифа впились в ребра, едва не проткнув легкие, и в душе поселилось дурное предчувствие.
Но, кроме страха, я ощутила еще и решимость.
Если уж мне придется встретиться с Королем, то это мой шанс разузнать порядки Бледного двора. Куда ведут Эфенские врата? Когда Король трапезничает? Где его покои и когда он удаляется в них?
– Твоя кожа потемнела. – Я указала на черные разводы на ногтевых пластинах Орли. – И что это такое у тебя на пальцах?
– Это гниль, девка. Бледный двор хочет упокоить мое тело, но хозяин гонит порчу, шоб мы, трупы, не рассыпались.
Вблизи эта гниль была так… отвратительна.
Но говорить это вслух было бы невежливо, поэтому я кивнула:
– Вот, значит, как ты выходила за едой для меня в ближайшие деревни, оставаясь незамеченной. Видит Хелфа, ни один селянин не доверился бы трупу, который бы вдруг заговорил да потребовал жаркого.
– Аха, девка. Я-то в курсе, потому как меня как-то раз распознали и ну давай рубить голову. Больше всего мы боимся того, чего не понимаем.
Мне стало ее жалко:
– Король сказал, что пока я служу ему, меня не коснется возраст. Что
