тяжело вздохнул, очевидно, что эти воспоминания доставляют ему сильный душевный дискомфорт. – Ни о каких, разумеется, должностях, титулах и наградах уже не могло быть и речи! Наоборот! Непонятно какими там путями, но приспешники нового короля-узурпатора откопали кучу заемных бумаг и прочей ерунды, стали оспаривать у отца права на многие земли, еще остававшиеся у нас. Короче говоря, – Робер обреченно махнул рукой, – к прошлому году у нас ничего толком не осталось, одни лишь долги, долги, долги…
Филипп приподнялся на локтях, удивленно посмотрел на него и спросил:
– Но, разве у вас не было ни единого письменного подтверждения ваших прав на земли? Может, в какой-нибудь церкви или монастыре была запись, сделанная много лет назад?..
Робер отрицательно покачал головой и ответил:
– Отец утверждал, что якобы есть или были. Но, как мы ни искали, так ничего толком и не нашли. У нас отняли все, да и в придачу к этим злосчастьям еще и долги навесили непонятно какие! Вот я, после смерти батюшки, и продал замок, вернее сказать, оставшийся дом. Замок был уже забран за долги…
– Господи, – выдохнул Филипп, ужасаясь беспределу, творимому чиновниками-лизоблюдами Генриха. – Если бы я услышал это от вас лично – никогда бы не поверил в то, что такое возможно в христианском мире!..
– Возможно и не такое, сеньор…
– Я просил называть меня Филиппом… – поправил нормандца де Леви.
– Извините, Филипп, расчувствовался… – ответил Робер. – Они ведь, вы просто не поверите, решили и вовсе добить моего отца, в чем, кстати, и преуспели, объявив всенародно, что он, якобы, до сих пор числится сервом герцога Нормандии, так как они не видели вольной грамоты! Такой позор! А она, эта вольная грамота, клянусь честью, была! Она хранилась в Руане, в архиве герцогов, а список с нее был у нас и хранился в часовне…
– Ее, что, выкрали?.. – Филипп был просто потрясен. – Кошмар какой-то…
– Очень даже запросто, – Робер шмыгнул носом, виновато улыбнулся, развел руками в стороны и сказал. – Они потом мне прямо так и намекнули, что, мол, не станут клеймить меня, словно беглого раба, если я соберу вещички и отправлюсь в Святую землю, дабы там, они так и сказали, искупить грехи и подлости моих предков. Вот как!..
– И вы, значит, собрались в Святую землю?.. – Филипп сжал кулаки, сочувствуя нормандцу.
– Я бы, конечно, рад. – Ответил Робер. – Иерусалимскому королю или князю Антиохии, я знаю, нужны добрые мечи. Он даже жалует рыцарей феодами, но, – он грустно опустил голову, – средств, вырученных мною за дом, едва хватило на оплату морского путешествия до Испании…
– Не переживайте так, Робер! – Филипп поднялся с топчана и, присев возле нормандца, положил руку на его плечо. – Мне кажется, что господь послал меня именно для того, чтобы помочь вам снова возвратить свое доброе имя, так нечестно отнятое и поруганное злодеями и клеветниками. Будем путешествовать, и будем сражаться вместе! Вы согласны?..
Он пристально
