мятеж с участием в нём в качестве одной из главных сил казаков Десятого Донского полка. Там под Петроградом, в Гатчине, Антон Швечиков впервые в своей жизни увидел государственного российского деятеля большого масштаба, самого Александра Керенского. Казаки первой сотни полка охраняли Керенского в одном из больших кабинетов на первом этаже гатчинского дворца. Но ушёл Керенский от казаков не попрощавшись и в гражданском партикулярном платье, а вовсе не в одеянии сестры милосердия, как писали об этом не раз в прессе победившей в том перевороте стороны.
В расхлябанном составе, но с сохранением остатков бывшего когда-то незыблемым воинского порядка, возвратился на Дон некогда прославленный Десятый Донской генерала Луковкина полк. На ту же станцию Каменскую, с которой уезжал на военную службу молодой казак Антон Швечиков осенью 1913 года, через три с лишним года, в начале декабря 1917 года вернулись земляки гундоровцы.
Как будто на станции Каменской за эти годы ничего не изменилось. То же строгое здание. Пакгаузы из красного кирпича с высокими цоколями из камня дикаря. Круглые часы с черными, никогда не останавливающимися стрелками. Но оказалось, что эти станционные часы начали отсчитывать уже совсем другое время.
На Антона, молодого подхорунжего с необтёртыми еще погонами долго и подозрительно смотрел железнодорожник, загнавший полковой эшелон на запасной путь и внимательно следивший за выгрузкой имущества в подогнанные сани розвальни.
Цепочка таких саней вытянулась в сторону станицы Гундоровской. По нижней казачьей дороге, проходившей в пойме Северского Донца, возвращались казаки к себе в станицу и на хутора. Совсем не так они мечтали когда-то возвернуться к родне. Ехали молча, без песен, предвкушая только скорую встречу с женами и детьми, повзрослевшими братьями и сестрами и постаревшими родителями.
На станции Каменской Антон случайно повстречал инвалидничавшего еще с осени четырнадцатого года урядника Просцова Константина. Тот Антону как будто промеж делом сказал загадочную фразу:
– А тебя Антон в курене прибавление ждет…
Антон у быстро уехавшего от эшелона Просцова ничего толком выспросить не успел и поэтому ехал по заснеженной степи размышляя, какое это прибавление у них в швечиковском курене может быть. Не мальчик же или девочка? Матери его за сорок, да и не мог он такого предположить. А если б был это телок или ягненок, то об этом так бы безногий Просцов загадочно не говорил.
Но все прояснилось прямо у заметенных снегом ворот швечиковского подворья. От ворот шли большеногие следы к крылечку. И такими же следами покроплена была дорожка к хлеву, курнику и дровяному сараю.
После радостных материнских криков Матрены Швечиковой при встрече на пороге куреня долгожданного сына стало ясно, что за прибавление появилось у них в семье. В правом красном углу, под образами, сидел торжественно-напряженный мужик страшно больших размеров. То, что это действительно мужик,
