И не щит на ворота Царь-града несем мы… Только вот что? – задумался Филипп Семенович.
Пароход приблизился к берегу.
– Здравствуйте, – весело кричали турки, приветствуя входивший в пролив «Екатеринодар».
Приободрившиеся казаки, как будто и не было этой тяжелейшей недели, чувствуя себя словно спасенными из ада и находящимися в преддверии рая, тоже приветственно махали руками, стоявшим на берегу мужчинам и женщинам, также махавшим им платками.
– Кто там? Русские или турчанки? – спрашивали казаки.
– Должно быть, русские беженки или европейки, но только не турчанки, – разглядывая в бинокль встречающих, пояснил офицер.
– Турецкие женщины все в черном… И чтоб снять платок да махать им! Это, господа, просто немыслимо. Вера им не позволяет этого делать, понимаете, вера!
– Да на что она нужна, такая вера, если в таком укутанном виде своих баб заставляют ходить?
– Это что! У них есть и другие правила… Турки за измену своих жен камнями побивают.
– Камнями баб! До смерти? За измену? Ну, и порядки у них! Я так понимаю! Если наша казачка на посиделках не на того казака или не так посмотрит, лапанет там её кто-либо у пристенка… Еще куда ни шло! Такой бойкой тумаков отвесить можно. Пожалуйста, на здоровье! Не жалко! С приступок куреня за волосы, к примеру, спустить можно, чтобы мужа своего не позорила. Да так, чтобы до одной все ступеньки пересчитала! А чтоб убивать? Н-е-е-т, не по-христиански это…
– Здесь много чего не по-христиански… Так что мой вам совет: поменьше об этом говорите и, тем более, возмущайтесь. Не они к нам, а мы к ним приехали, а со своим уставом, как известно, в чужой монастырь не ходят.
Хор трубачей Восемнадцатого казачьего полка сыграл бодрый марш.
В такт маршу казаки замахали кто фуражками, кто папахами. От избытка нахлынувших на него чувств Дык-Дык вместе со всеми замахал белыми козьими носками грубой вязки.
Офицеры, выстроившись на палубе и колесом выпятив грудь, отдавали честь. Чиновники военного времени тоже приободрились и, подражая офицерам, подтянулись как на строевом смотре.
На рейде уже находилось около двух десятков больших и малых судов с русскими беженцами, которые как усталые перелетные птицы перекликались друг с другом, поддерживая связь в стае и пытаясь узнать друг у друга какая их ждет участь.
«Екатеринодар» встал впереди остальных, ближе всех к набережной Серкеджи.
– Нас первыми выгружать будут! – догадливо понеслось по палубам. И началось движение… Каждый высматривал себе путь, чтобы как можно скорее, в числе первых, сойти с корабля на твердую землю. Но неожиданно машину вдруг застопорили.
– Карантин. Французы на берег нас не пустят, пока не пройдем санитарную комиссию, – объяснил генерал Гусельщиков штабным офицерам.
– Доведите до всех находящихся на корабле: придется ещё потерпеть. Думаю, что немного.
Призыв
