в верхней половине и белесая снизу, ближе к морской воде, полная луна.
Но в этот раз никто из пассажиров не любовался этими морскими красотами. Плывших в страшившую их неизвестность пассажиров «Херсона» волновал только один вопрос: когда они придут в порт и когда солнце и луна будут вставать над долгожданной сушей.
С наступлением темноты в кают-кампании будто перестали стесняться окружающих и устроили грандиозную пьянку. Пили всё, что смогли раздобыть и поставить на стол. Одни – пронесенные на борт крымские вина и коньяки, другие – купленные у пароходного буфетчика виски, бренди и ром. И даже большая бутыль мутного первача пошла по кругу под конец застолья. После изрядно выпитого, в кают-кампании получался не разговор, а сплошное обвинение всех и вся. Два вышедших из кают-кампании генерала стояли, покачиваясь у леерного ограждения.
– Я вас арестовываю на пять суток за неисполнение боевого распоряжения, – пьяно брызгая слюной, с оттяжкой в голосе говорит генерал от инфантерии.
– А я вас – на десять суток, – медленно переварив услышанное, отвечает равный ему по званию, и не менее пьяный кавалерийский генерал.
И проходящему мимо матросу командным тоном:
– Э-э-э! Любезный! Господин матрос, вы тут знаете, что где находится. Сопроводите генерала в трюм для отбывания наказания.
– В трюме негде ногой ступить, там полно людей. А вы бы, господа генералы, лучше бы проспались и вокруг внимательней осмотрелись.
– Мерзавец! Как с генералами разговор ведешь?
И оба генерала в едином возмущении почти хором:
– Под арест, на пятнадцать суток!
Матрос, видя бесполезность дальнейших попыток убеждать генералов, поправил моток каната, который он нес, для того чтобы получше обмотать все переходы между палубами и трюмами, ухмыльнулся и бросил им на ходу:
– Ну, я пошел, господа генералы, отбывать наказание за вас обоих.
Успокоенные генералы, словно примирившись от такого разумного поступка матроса, отправились в наполненную сигарным дымом и винными парами кают-кампанию:
– Пойдемте, выпьем, господин генерал за то, что нам хоть кто-то подчиняется.
Устроившиеся на нижней палубе и в трюме офицеры, услышав шум на верху решили подняться и получше рассмотреть, что там происходит. Они отстранили возмущающегося вестового и, заглянув в кают-кампанию ахнули:
– Господа! Посмотрите на чудо – котлеты и картофель жареные!
– Вот до чего мы дожили. Уже даже обыкновенные котлеты с жареной картошкой мы стали считать чудом.
– Господа, – раздалось сразу несколько голосов, – так то, оно так, но только права у нас одинаковые и вроде даже погоны одного шитья, только одним котлеты и бифштексы, а другим черный хлеб с вековыми консервами. И вонючий трюм, от которого есть не захочется еще неделю.
Вышедший из
