почти не продвинулся вперед. По курсу движения и сзади опадали водяные горы. Выбиравшиеся из трюмов казаки, увидев их, неистово крестились и старались быстрее вернуться к себе в трюм. Всё же нескольких казаков, самых нетерпеливых, не дождавшихся очереди во временные нужники, смыло за борт. Поступила команда из трюма выходить по одному, и пока человек не вернется – люк не открывать.
Снизу из трюма послышались крики:
– Ой, моченьки моей нету! Если так по одному, то до меня очередь к концу недели дойдет.
Варечка, обессиленная лежала на своем прежнем месте. Другого в этой давке отец пока не нашел. Под глазами у Вари круги. Сами глаза поблекли и из синих-синих стали серыми. Губы потрескались от жажды. В этом страдальческом виде она стала так похожей на свою мать Зою Петровну, которая, заразившись тифом от своего мужа Александра умерла на Кубани, во время новороссийской эвакуации. Шевырев же вопреки всем предсказаниям врачей остался в живых и уже полгода возил повсюду с собой дочь Варю. За неё теперь он и боялся больше всего на свете. Варя обратилась к отцу:
– Папа, мне надо тебе что-то в сторонке сказать.
– Да где ж найти такую сторонку?
– Ну ладно, я так скажу, – и она прижалась к уху отца.
– Папочка, мне мама говорила, что когда-то у меня начнется то, что бывает у взрослой женщины постоянно… Ты, понимаешь меня?
– Да! Да, доченька…
– Так вот папа, это здесь случилось.
– Боже ты мой, – только и успел сказать Шевырев, и корабль тряхнуло волнами так, что все подумали, что возглас полковника относился именно к этому удару.
Отец девочки заметался на своем пятачке. Сказать об этом никому не скажешь. В этом кормовом трюме ни одной женщины, они все на носу. Кто и чем может помочь в этом? Для начала надо по любому найти воды. Где ее взять, если для питья дают по два стакана в день? Александр Николаевич пробрался с очередной сменой казаков в машинное отделение.
– Это что такое? Полковники к топке решили стать? – удивился корабельный механик.
– Да нет, уважаемый! Любезно прошу вас, не откажите мне. Мне нужно полведра воды, понимаете срочно и любой воды, о питьевой я уже не говорю.
Механик не понял сразу в чем дело и хотел было поднять крик, что всем остальным по два стакана в день воды дают, а полковнику, видите ли, полведра потребовалось, но потом что-то его остановило и он сказал:
– Найду стало быть, помогу, но подождать надо пока остынет.
Он куда-то залез в закоулок машинного отделения и вынес парящей воды.
Вода плескалась, и скоро из половины ведра осталась едва ли треть.
Шевырев подошел к своему другу, есаулу Юрию Целютину:
– Понимаешь, Юра такое дело. Сейчас мы с тобой пойдем в машинное отделение, там есть одно местечко. Мы с тобой подержим шинели и отвернемся, а Варя… Ты женатый, должен все понимать.
Полковник достал из вещмешка приготовленную для перевязки на
