уха.
Паника взрывной волной прошла через его тело за один миг. Это не ребенок. Это феникс, который похож на ребенка, ведет себя так, выглядит, смеется и звучит. Но это неправда.
– Шесть.
Не успеет спрятаться. А если и попытаться – феникс везде. Она растворилась в воздухе, витая частичками, атомами сразу в каждой единице пространства. Всего четверть часа назад он с упоением вдыхал ее вместе с воздухом. И теперь она и в нем самом, попала в кровь и мозг. И знает обо всем, о каждой мысли, даже о тех, которые он сам не замечал.
– Семь.
Бежать. Нужно возвращаться. Только…
– Восемь.
В прошлый раз он вернулся, лишь убив феникса.
– Девять.
Не сможет. Желудок стягивало в тугой пучок от мысли, что он должен это сделать.
– Десять.
Шагнул в сторону, исчезнув из пятна света.
– Я иду искать.
Голос грубый, резкий, ржавый, насмешливый. Смех убийцы.
Волнение исчезло, выплюнутое с первым же выдохом. Тело отяжелело. Он не видел, но чувствовал, как вены его рвутся, не выдержав острую темноту, заструившуюся по ним. Разорвав каждый сосуд, чернота эта медленно нагревалась, пока не начала тихонько кипеть, ожидая, когда он выплеснет ее раскаленной массой. Мыслей не было. Воздуха тоже. Феникс, которого он успел вдохнуть и впитать в кровь и органы, был изгнан, спален и сейчас гнил, окружив охотника зловонием.
– Я слышу тебя.
Феникс шипел от полученной раны. И он собрался обратно, воедино. По атому соединившись снова в тело, к которому можно прикоснуться. Которое можно убить. И надо успеть до того, как голос опять начнет звучать со всех сторон одновременно, а феникс будет по частицам парить в воздухе.
Слышит? Юра улыбнулся. И вытянул руку вбок, позволив электрическому свету осветить его запястье. Кожа была покрыта черными тонкими полосами, будто лобовое стекло в трещинах после удара. Он несколько раз сжал и разжал руку, глядя, как его кожа несильно пузырится, надуваясь и дымясь.
– Я вижу тебя.
Он ухмыльнулся, довольный результатом. Убрал руку, слившись с темнотой.
– Братик, ты нечестно играешь.
На секунду кровь замерла, но тут же снова закипела, лишь охотник нахмурился. Он мотнул головой, отбрасывая лишнее. Сейчас ему надо выиграть.
– Но я все равно тебя найду. Где же ты… Может быть, тут?
В тишине скрип распахнувшейся двери и стук ее о стену звучал в десятки раз громче. Но он не вздрогнул, когда открылась дверь в палату в нескольких метрах от него. Шаги больше не были детскими. Тяжелый топот, сильные удары пяток. Будто молоток бьет по полу. Пять раз подряд весь коридор – от края до края – наполнился хрустом костей. Ни одного вскрика не послышалось. Из палаты медленный, ленивый поток крови устремился к пятнам света, чтобы согреться под электрическими лампами.
– Здесь нет…
Мелькнула дверь следующей комнаты – ближе к охотнику. Тот не шевельнулся, не вздрогнул. Когда раздался звук сломанной кости, он быстрым спокойным шагом, ступая с носка, направился вперед. Он помнил,
