тебя зовут?
– Я уже играю с одним дяденькой в прятки. Он ходил по коридору в одних трусах! – Она театрально прикрыла рот ладошкой и, покраснев, добавила: – Сра-а-а-ам!
– Где твоя мама? Как тебя зовут? – Вася нахмурился.
– Я досчитаю до десяти, а ты прячься, я буду вас обоих искать!
Полковник схватил девочку за крохотную ручку, сжав не больно, но сильно.
– Отвечай.
– Не буду.
– Почему?
– Потому что ты мне врешь.
Девочка переменилась в лице. Она уже не прыгала, полная энергии, не глядела вокруг в поисках игрушек или идей для игр. Серые глаза без зрачков не моргая смотрели только на Василия. Ее запястье в его руке обмякло. Детское лицо выглядело неестественно серьезным.
– Я не обманывал тебя. – Полковник улыбнулся и чуть потряс руку ребенка – та была абсолютно безвольной и ватной.
– Лжешь, – выплюнула девочка.
– Где твоя мама?
– Правда хочешь знать? – шепнула она, приблизившись к нему.
Василий молча кивнул, выдержав долгий взгляд немигающих глаз. Девочка сделала шаг навстречу и сказала ему на ухо, уткнувшись в него носом:
– Мы играли в прятки. Я ее нашла.
Она залилась похожим на кашель смехом. Голос стал грубым и глухим.
– Отпусти.
Полковник только сильнее сжал ее руку. Девочка насупилась, ее губы задрожали, а через секунду по щекам заструились крупные слезы, сопровождаемые детским плачем в голос. Василий не слышал этого и не видел. Он чувствовал, что держит феникса, не ребенка. И знал, что отпускать ее нельзя. Спустя несколько минут горьких рыданий девочка прекратила плакать в одну секунду, резко извернулась и укусила полковника за руку. Он вскрикнул от удивления и рефлекторно разжал запястье, тут же сжал пальцы обратно, но схватил лишь воздух.
Девочка, отскочив назад, еще раз внимательно оглядела его с ног до головы, запоминая черты его лица и фигуру, ширину плеч, длину ног, размер ладоней. Василий рванулся вперед, полоснул рукой воздух, но феникс успела еще раз отпрыгнуть назад, и охотник лишь дернул кончиками пальцев ее сарафан, не сумев ухватиться. Тучи снова пожрали луну, комната из серой вновь почернела.
Темнота спустилась так быстро, что на мгновение Василий совсем потерял зрение. Он успел лишь заметить, как девочка широко улыбнулась, и ее белые зубы были единственным светлым пятном на полностью покрытом кровью фениксе. После он ослеп на долгое, вязкое мгновение. Он несколько раз наугад вслепую попытался схватить девочку, но его руки не встретили никакого сопротивления. Когда он снова начал различать силуэты и контуры вокруг себя, феникса в комнате уже не было.
Юра мотнул головой – та была будто отлита из свинца, в затылке била тупая боль. Он открыл глаза, на несколько секунд его ослепила лампочка, без плафона свисавшая на толстом проводе с потолка. Он несколько раз моргнул, привыкая к
