разъяснила, что имела в виду, когда сказала, что видела мужчину в длинном плаще.
Но, к его разочарованию, девушка уже уснула. Она откинулась на подушках и часто, но ровно дышала. Юра решил, что расспросы подождут до утра, и вернулся на свою кровать.
Ржавые пружины то ли заскрипели, то ли зарыдали, прогнувшись под его весом. Он тихо хохотнул, когда, чуть подпрыгнув, коснулся спиной пола. Поворочался, чтобы понять, что удобного положения нет, и в итоге улегся на спину и уставился в потолок. К утру он должен назвать феникса, который скоро родится в этой больнице. Забавно, но он почти забыл об этом.
Парень вскочил с кровати и, шлепая голыми пятками, пошел в туалет. Палата Марины имела отдельный – комнату метр на метр, выкрашенную в насыщенно-бежевый. Пожелтевшая сантехника, кран с единственным вентилем для холодной воды, зеркало, прикрепленное к стене несколькими плотными нитками, цеплявшимися за вбитый в бетонный блок стены гвоздь. Юра подождал несколько минут, чтобы вода из крана стала из мутно-коричневой прозрачной, после чего помыл руки мылом, лежавшим на старой губке (что, впрочем, хотя бы сохраняло его сухим), и умылся ледяной водой.
Упершись руками в раковину, он взглянул на собственное отражение. Вымотанный, с покрасневшими от усталости глазами, бледный. Ничего нового, в самом деле. Замигала единственная лампочка, освещавшая комнату. Краев протянул руку и пару раз легонько ударил по толстому матовому плафону, что было чистым рефлексом – но лампочка мигать перестала. Он снова повернулся к раковине, чтобы закрутить вентиль, заметив боковым зрением собственное отражение в зеркале. И кого-то позади.
Краев медленно повернулся к зеркалу. За ним кто-то был.
Высокий – Юра едва доходил ему до груди – голый мужчина. Настолько тощий, что можно было видеть каждую косточку и сухожилие, обтянутые бледной зеленоватой кожей. Лица не видно, оно где-то под потолком и в зеркало не попадает. Его грудь поднимается и опускается, натягивая кожу так, что, кажется, ребра вот-вот прорвут тонкую оболочку. Он не шевелится. Его длинные руки спускаются вдоль туловища и заканчиваются где-то за пределами зеркала. Парень с усилием перевел взгляд на собственное отражение.
Юра улыбался.
Краев медленно поднес дрожащую руку к лицу. Да, так и есть, его губы растянуты в улыбке, которую он не чувствовал и не мог убрать с лица. Отражение колотило от нетерпения: оно смотрело то на охотника, то на стоявшего позади мужчину. Сердце бьется слишком быстро, вот-вот разорвется. Юра сумел только протянуть руку, которой только что касался собственных губ, к губам отражения.
В момент, когда он прикоснулся к зеркалу, что-то дернуло его вперед с достаточной силой, чтобы выдернуть руку из сустава. Он никуда не делся, все так же стоял в туалете перед зеркалом. Высокий голый мужчина исчез, ощущение собственного тела вернулось, только очень сильно болело плечо. Юра попробовал его размять, но последовала резкая боль – к руке было не прикоснуться. Он устало пожал здоровым плечом, подумав, что удачно очутился в больнице,
