совещания за естественные ограничения своих возможностей. – Впрочем, не всё в материалах могло бы быть и отражено. В частности, там нет имеющихся у вас рабочих версий. А очень хотелось бы их услышать!
– Что тут можно сказать? – проговорил биополицейский и очень по-человечески почесал гладко выбритый затылок. – Известно, что погибли восемь машинных девушек. Во всех случаях преступление совершалось либо в увеселительных заведениях, либо рядом с ними. Для обсуждения предлагаются три рабочие версии. Начну с первой. Это ограбление.
– Передайте описи имущества жертв, – попросил следователь Штокман
– В каком виде? Можем выслать по сети напрямую Вам на имплант, а можем представить в физическом виде, – произнесла киберполицейская.
– Думаю, лучше и так, и так, – ответил следователь Штокман. – В процессе я оценю сведения, представленные в документе, привлекая цифровые компоненты моего мозга. Остальные примут участие в дискуссии, держа копию документа перед глазами.
Биополицейский кивнул, выполнил необходимые действия с коммуникатором, а также достал распечатанный документ из множительного устройства и раздал участником совещания. Следователь Штокман кратко пробежал по списку и хмыкнул. Собственно, он уже видел его раньше при изучении материалов дела. Имелись некоторые соображения на этот счёт. Теперь надо было лишь дополнить картину и привести всех к верному выводу.
– Что даёт основания думать об ограблении? – спросил следователь Штокман. – Говорят ли об этом следы с мест преступления? Позволяет ли так думать опрос свидетелей, а также друзей и кибернетических родственников жертв? Другими словами, есть ли сведения, что пропали какие-то личные вещи? Или имеются другие признаки совершённых ограблений?
– Из личных вещей ничего не пропало, – задумчиво проговорил биополицейский. – Если не считать мозга жертв, конечно.
– Отследили по информационной сети возможные случаи повторной активации украденных мозгов? – уточнил следователь Штокман.
– Следов активации не зафиксировано. Но есть основания полагать, что украденные мозги уничтожены, – ответил биополицейский.
– Какие же это основания? – спросил следователь Штокман.
– Конструктивные особенности кибернетических мозгов таковы, – пояснила киберполицейская, – что даже в отключенном состоянии они через информационную сеть посылают сигналы базовых настроек своим создателям. Это требование безопасности, оно помогает фиксировать функциональный статус кибернетического мозга. Так вот, из сети пропали все сигналы кибернетических мозгов жертв без исключения. Поэтому высока вероятность, что они были полностью разрушены.
– Спасибо за ценное уточнение, – задумчиво проговорил следователь Штокман. – Думаю, что версию с ограблением надо отмести или хотя бы отложить, – следователь
