значит? Конечно, прежде всего, ежедневно на службе своим примером вдохновлять солдат на отличное исполнение воинских обязанностей. У офицера ведь как? Не только не нормированный рабочий день, но и не нормированная служебная неделя, да и сама жизнь. А потому в период службы армия становится для него и женой, и родной мамой, и вообще всем, перед чем надо стоять по стойке «смирно» и, желательно, преданно (не хочу использовать слово «подобострастно») заглядывать в глаза вышестоящему начальству. Это, конечно, если желаешь, чтобы твоя служебная лестница больше походила на эскалатор, непрерывно движущийся вверх. Но что поделаешь, если жизнь заставляет тебя против твоей воли резко изменить курс…
А я метался по комнате из угла в угол, через каждые десять шагов выпивая по стакану ледяной воды, тем самым хотя бы на секундочку остужая пожар, горящий во мне. Служба? Какая служба! Я уже третьи сутки перечитывал письма, пил воду, не спал, да и не хотелось погружаться в сон. За это время я обзвонил все морги и большую часть больниц. Конечно, теперь я понимаю, что можно было двумя, тремя звонками определить ее местонахождение, но тогда я был молод и не знал, как правильно поступать в подобных случаях. И в тот момент, когда я был почти готов совершить что-то неожиданное даже для самого себя, в замочную скважину двери вставили ключ. Замок щелкнул, и дверь открылась. Вошла… она.
− Привет, – слабым голосом прозвучало удивление Светланы, обращенное ко мне.
− Привет, – ответил я на выдохе, как-то, сразу сдувшись внутри себя.
− А почему ты не на службе? – уже обыденным тоном спросила она.
«Что-то она очень бледная. Что случилось, кто посмел ее обидеть? Порву на британский флаг», – метнулась в моем сознании мысль.
Жена спокойно сняла с себя дутую голубенькую курточку, повесила ее в коридоре и, как ни в чем не бывало, прошла в ванную.
«Вот идиот, накрутил себя», – с досадой подумал я.
Сразу же засосало под ложечкой от мысли, что придется как-то на службе объяснять свои прогулы. Но это чувство задело меня лишь на мгновение. Через секунду я был уверен, что поликлиника с ее великодушными врачами выручит больничным листом молодого офицера.
Теперь я уже спокойно, взяв себя в руки, подошел к двери ванной, открыл, а войдя, задал вопрос, принимающей душ Светлане:
− Ты где была?
Она, тихо мурлыча какую-то мелодию, направляла на свое стройное тело танцовщицы воду. Сначала вымыла свои русые, коротко подстриженные волосы. Затем каким-то изысканным и, особо отмечу, сразу возбудившим меня движением руки, провела по бархатистой коже своих торчащих сосками небольших грудей нерожавшей женщины, будто магнит, притянувших мой взгляд, и направила на них упругие струи воды душа, как бы массируя их.
Жена взглянула на меня и с лукавой улыбкой и взглядом предложила мне присоединиться к ее водной процедуре.
Трое бессонных суток стресса, за которые я обзванивал больницы и морги, пять суток воздержания! И капли горячей воды вновь взорвали
