буркнул Алексей. Он даже отступил на шаг. – Я подумал…
– Не смей его трогать! – разъяренно прошипела Алиса.
– Но ведь он мой сын. И я просто хотел помочь.
– Хочешь помочь, научись мыть за собой посуду!
– Это женская работа, – фыркнул Алексей.
– Аврора и бабушка тебе не прислуга! – произнесла Алиса таким тоном, будто хотела дать ему пощечину словами.
– Хорошо. Но и ты должна думать о семье. О нашей семье. У нас ребенок, – выделил он последние два слова каким-то осмелевшим голосом. – Твоя сестра и бабушка больше не будут жить в моем доме.
Алиса специально долго и старательно укладывала сына в кроватку, чтобы не смотреть на парня, и действительно не дать волю рукам. Но последняя фраза заставила ее повернуться и посмотреть на Алексея. В его взгляде появилось что-то новое, какой-то утробный демон пожирал его изнутри.
– Ты живешь у меня и ты обязана подчиняться мне! – у рта появилась белая пена, руки затряслись от сдерживаемой ярости.
– Я тебе ничем не обязана и ничего не должна! – огрызнулась Алиса, сделав шаг вперед.
Руки Алексея заходили мелкой дрожью, на шее выступил пот. Он сжал губы так, что они побелели и стали почти невидимыми на побагровевшем лице. Алиса уже готова была снова склониться над кроваткой сына, как увидела над собой руку Алексея. Он резко замахнулся, но спокойный взгляд девушки распял его прямо в воздухе. Он так и остался стоять с высоко поднятой рукой и остекленелыми глазами. Она же смотрела на него с отвращением и жалостью одновременно.
– Ты – мать моего ребенка! – наконец прошептал он. На этот раз тряслись губы.
– Но ты ему не отец!
За спиной показалась встревоженная бабушка. Она вышла из комнаты, услышав крики, и поспешила на помощь. Алиса взяла Ивана на руки и передала его Анфисе Павловне.
– Завтра вечером мы уйдем отсюда, – спокойно произнесла она через плечо, не удостоив Алексея даже взглядом.
Глава IV
Дом, милый дом!
А если он не милый и на дом мало похож. В нем есть все, о чем бы тебе хотелось забыть: страхи, горькие воспоминания, отсутствие удобств. Когда-то в нем жила надежда. Эта маленькая, хрупкая, но такая живучая «женщина». Теперь и она покинула его. Осталась только вера. Вера в себя! Вот уж эту-то точно со света не сживешь. «Если предаваться панике и унынию, – говаривала часто бабушка, – то она, конечно, зачахнет. Но если думать о ней и слушать голос сердца, то она будет крепнуть и не просто свернет, а разрушит горы!» Вот только не добавляла, что тогда тебе придется пройтись по острым камням, быть может, голыми ногами.
Их убогое жилище приняло их, как принимало всегда.
Когда Ивану исполнилось четыре месяца, Алисе удалось найти подработку. Она устроилась оператором в такси, работала только по ночам, когда ее могли подменить самоотверженность Авроры и старческая бессонница бабушки. Мальчик
