каплей, заставившей меня связаться с мамой и все ей рассказать, был звонок от одной из бабушкиных соседок, Эсме.
– С твоей бабушкой неладно, милая, – сказала она. – Она оставила кастрюлю на плите, и вся вода выкипела. Хорошо, что я зашла, а то мог бы сгореть весь дом.
Когда я призналась маме в своих опасениях, она прилетела из Испании и отвезла бабушку к врачу. После этого все произошло быстро – но мама всегда добивалась своего, она была весьма решительным человеком, – и для бабушки был найден частный дом престарелых, недалеко от ее бристольского дома с участком, который навсегда останется в моей памяти священным убежищем.
…Я въезжаю на просторную парковку перед огромным серым зданием в готическом стиле под названием «Элм-Брук» – «Вязовый Ручей», – что делает его больше похожим на санаторий, чем на дом престарелых.
Мама говорила, что раньше он был психушкой с решетками на окнах. Но это милое название – «Вязовый Ручей»… Цены на пребывание в нем можно считать средними, хотя бабушке все равно пришлось продать дом, чтобы заплатить за свое проживание здесь. Я сглотнула комок в горле, вспомнив, как чувствовала себя, когда собирала ее вещи, чтобы освободить бристольский дом.
В ноябре прошлого года у бабушки случилось одно из самых долгих просветлений в памяти, и она рассказала нам с мамой о коттедже. Тогда мы впервые узнали о его существовании.
– Он оформлен на твое имя, Лорна, – прошептала бабушка, подавшись вперед в своем кресле с высокой спинкой и держа маму за руку. – Я подписала все документы десять лет назад.
Я поразилась бабушкиной предусмотрительности. Поскольку коттедж был записан на мамино имя, его не пришлось бы продавать, чтобы оплатить бабушкин уход.
После этого, когда мы с мамой стояли возле дома престарелых и прощались, мама, дрожа от холода в своем ярко-оранжевом пальто, повернулась ко мне и сказала:
– Я всегда знала, что моя мать – хитрая бестия, которая постоянно копит денежки. Она наверняка купила этот коттедж, чтобы получать с него лишний доход. – Подышала на свои замерзшие пальцы. – В любом случае он мне не нужен. Он твой, если тебе так хочется. Я знаю, что ты ненавидишь жить в городе.
Это потрясло меня – ведь в кои-то веки я почувствовала, что мама действительно меня понимает.
– Но ты даже не видела его, – запротестовала я.
– Зачем мне коттедж в такой глуши?
Я тоже понимала ее. Коттедж в сельской местности был бы слишком обыденным для мамы. Нет, ей нужно было солнце, сангрия и экзотические мужчины ненамного старше меня.
Мама улетела обратно в Сан-Себастьян, даже не посетив коттедж. Он ее не интересовал совсем – можно сказать, абсолютно. Это помогло мне не чувствовать себя виноватой в том, что я приняла такое предложение. Дом – бесплатно. Без ипотеки. Это означало финансовую свободу – такую, на которую мы с Томом
