важна, мамаджи, главное, чтоб ваша внучка была хорошим человеком.
Когда Гаури, пьяную голосом из трубки, позвали, наконец, в комнату, она не узнала людей и не поняла, о чем тут речь. Жених пришел с бабушкой, у них были одинаковые лица: маленькие глаза гор Уттаракханда и высокие щеки. Жених улыбнулся, и лицо его стало открытым и наивным. Никакой тайны не было в нем – вся незатейливая жизнь сияла в маленьких глазах. «Вот такие и бывают мужья», – подумала Гаури и вспомнила, что это в его объявлении было написано «Мужчина из Дехрадуна. Простой брак».
Сестры
Тихо в хавели, коврами пыли укрыты полы. Обезьяны пробегут по галерее и уходят дальше, за Чандни Чоук, туда, где растут деревья. Вы бродите по дому, любовники, оставляете следы в пыли. Толкнули двери в невзрачную комнатушку почти без воздуха. Грязные витражи, когда-то сине-зеленые, не дают света. Окно загородила стена чужого дома.
Тесно застроили кварталы, а прежде дорога хорошо была видна из спальни девочек. Они смотрели, кто идет по улице.
У них стояла одна на троих кровать, сундук и высокий подсвечник. Электричества им не провели. Комната уже тогда была обшарпанной, средневековой – неокрашенные каменные стены, мох и папоротник в щелях. Если б не окно, так настоящая темница.
Тесно прижавшись друг к другу на кровати, сестры разглядывали фотографии с Шармилой Тагор в бикини, напечатанные в журнале «Фильмфаре». Их пышные мягкие тела напряглись, слабые мышцы натянулись. Все трое готовились вскочить в любой момент и заняться вышивкой, если кто войдет. На лице собрались складки волнения. Талика сдувала кудрявые волосы со лба, и внутри ее живота плавало щекотное облако.
Испуг фотографа, который снимал бунтарку, передался и сестрам. Они словно увидели что-то ужасное, порочное и невообразимо притягательное. Оказались в открытом космосе, смотрели на Землю со спутника.
– Давайте спрячем, – наконец прошептала Даниика. Гаури с Таликой помогли ей поднять тяжелую доску в полу под старым сундуком, где хранились сари для их приданого.
Сестры не дружили до тех пор, пока однажды пакистанский братец Тарик не позвал их фотографироваться в мужских штанах в стиле Раджа Капура, в шляпах и с сигаретами, пусть и не зажженными. Проявленные фотографии увидели взрослые.
– Те, у кого нет стыда, не колеблется, совершая неправильный поступок, – говорили их отцы.
А Мамаджи сказала:
– Три змеи сдружились и свили гнездо в доме у голубей.
Совместный позор сблизил их. Гаури и пакистанская кузина первыми узнали о любви Даниики и Тарика. Сестрам было известно, что вместо курсов для сотрудников телеграфа сестра ходит в кино с женатым человеком. У пакистанской кузины сначала не было тайн, потому она придумала любовь к мальчику из того дома, откуда взяли Белую Лилию. Он был моложе Талики на три года, и он был там слугой.
О, чудесные времена, о, цветы, осыпающие девичьи постели!
«Минерва»
Тайные
