не он, а она одержала её окончательно! Нет, это не он её бросил, это она его отпустила.
Она шла и так размышляла сама с собою. От этих мыслей, безусловно, зловещих, ей сделалось нестерпимо жарко внутри, воображение стало воспалённым, потому что разгорячилось представлением картин мщения. Эти картины вставали сами по себе перед её внутренним взором, она только успевала их запечатлевать и никак не могла решить, где и при каких условиях ей лучше отомстить. Может, это сделать по телефону? Но звонить ей первой не хотелось, она это считала унижением для себя, да и так она не сможет насладиться видом его помрачённого и искорёженного от бессильной злобы лица. Нет, она как-нибудь встретит его в коридоре в меде и всё выскажет, но выскажет в самой изощрённой форме. Сначала начнёт с притворно-доброго тона, а потом, когда он не будет ожидать от неё ничего плохого, Лена выпалит, что убила, убила хладнокровно и нисколько не сомневаясь в принятом ею решении, его ребёнка. Пусть про хладнокровие она и слукавит, память не обманешь, она прекрасно помнит те ворота, перед которыми чуть-чуть не повернула назад, но подоспевшая скорая сделала свое дело…
Все эти нагромоздившиеся мысли-планы вернули Лену к жизни. Она безудержно захотела жить, чтобы осуществить задуманное. Никогда она себя ещё такою не помнила, никогда. Неужели месть дает силы жить, неужели она тоже является движущей жизненной силой? Странно, чрезвычайно странно. Казалось бы, наоборот, только действительно доброе, только действительно прекрасное должно заставлять жить, заставлять желать жить и этому радоваться. Но у Лены было всё наоборот: она хотела жить, чтобы отомстить. Только это её заставляло думать, идти, строить дальнейшие планы, любить одних и ненавидеть других, а именно тех, кто с нею не согласен, пусть даже и чуть-чуть, хотя чуть-чуть Лена бы простила или, по крайней мере, приложила бы все силы, чтобы переубедить. Лена жила местью. Было бы ошибкой думать, что мстительность – исключительная черта её характера, черта природная, и потому с нею нерасторжимая. Нет, было бы ошибкой думать так в отношении Лены Смирновой. Она мстила только Владу, только он был для неё камнем преткновения на пути жизни. Если бы кто-то другой ранил её, пусть и больно, то она возможно и стерпела бы, во всяком случае не отреагировала так болезненно, так маниакально. Но именно Влада она не могла уже терпеть ни при каких обстоятельствах, даже мысли о нём её выводили из себя, если это были не мысли о мести. Только мстительные планы являлись для неё укреплением. Пусть это она его отпустила, а не он её бросил, но месть говорила ей: «Нет, дорогая, это он тебя вышвырнул из своей жизни и даже ни разу не позвонил, и не поинтересовался тобою, твоими делами, хотя бы намёком, хотя бы через кого-то».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой
