это не он сделал, как вы не поймете! – теперь окончательно поверив в свою правоту, «уперлась рогом» я. – И я…
– Ты мешаешь сторожить преступника, девчонка, – снова блеснул гневом из глаз более-менее адекватный из мужчин. – Ступай уже куда шла, пока мы не заковали тебя рядом с ним.
Пока не заковали… Закуют – и за нарушение порядка Учителю придется платить за меня штраф.
Штраф…
Вот оно!
Меня буквально осенило. И, одним движением сорвав мешочек с деньгами, что висел у меня на поясе, я протянула его одному из Стражей.
– А если так? Вы отпустите его, если я заплачу за его жизнь?
– Чтооо??? – негодующе воскликнул вспыльчивый Страж, но его более спокойный приятель уже с интересом посмотрел на мой кошель, и потому я продолжила свой напор. Повторила.
– Я хочу выкупить у вас этого пленного гнолла. Могу правда дать не так уж и много – всего десять золотых, три серебряных и два медяка. Но это ведь и не мало, да?
Да, это было отнюдь не мало. За одну нормальную шкуру фейри или горстку их клыков, когтей нам с Учителем давали один или максимум пять золотых. Стражи тоже в месяц получали где-то столько же от главы поселения. И потому я не удивилась тому, как жадно вспыхнули глаза и у ворчуна после моих слов. И снова переглянувшись с ним, мой более спокойный собеседник хмыкнул:
– А, пожалуй, ты, девчонка, права. Ведь все знают, что гноллы боятся огня – не мог и этот устроить поджег. Потому – забирай его, – и пока ворчун торопливо вскрывал замки колодок, протянул мне руку. – Но деньги за него мы все-же возьмем. Ведь он все-же нелюдь и черт знает, что забыл в наших краях. А может убил кого? Так узнаем, хоть похороны будет на что провести.
«Ага-ага. В ближайшей таверне или на том-же постоялом дворе останутся эти денежки».
Так я подумала, бросив ему в руку мешочек. Но не сказала. Ну их к черту, еще передумают ведь. А драться за уже свою свободу с этими точно оскорбившимися бы тогда уродами мне как-то не очень-то и хотелось.
А деньги… Деньги – это наживное, как всегда говорит мой наставник. А вот чужая жизнь – дороже. И я смогла спасти эту жизнь. Точно смогла. Ведь не ушла от колодца, пока гнолла не освободили, и лишь тогда, чуть ли не бок о бок с ним, пошла прочь. От людей, один из которых кинул мне в спину:
– Вот ведь Змеиный выкормишь! Нет бы людям помогать – за таких тварей заступается, денег ради них не жалеет. Одним словом – мразь.
Что ж, этот человек мог быть прав. Прав, в своей ненависти ко мне. Прав, когда сказал так. Ведь я давно перестала чувствовать себя спокойно рядом с людьми. Они теперь вызывали во мне стойкое легкое чувство раздражения. А вот шагать рядом с двухметровым нелюдем – мне было легко. И меня даже не напугал его рычащий голос, когда он заговорил со мной, лишь только отошли мы от колодца на расстояние в три дома.
– Спрррасибо.
– Не за что, – лишь пожала я ему плечами в ответ, продолжая шагать вперед.
– Моя – Крррон.
– Я
