другом крыле здания), я наконец нашел то, что искал.За стеклянной дверью балкона вдруг увидел свою Дарью, ее хрустальный силуэт и в благоговении остановился, залюбовавшись его небесным изяществом. Я не приувеличиваю, клянусь, это не литературные изыски, всё так и было!
Балкон открывал вид на зеленый задний двор и скамейки для отдыха. Здесь и танцевала тоненькая девушка лет пятнадцати с длинными черными косами ниже пояса.
«Очевидно, черкешенка», – подумал я. Вылитая Бэла из «Героя нашего времени»! В своем темном летящем платье она казалась настолько худенькой, что её прозрачная кожа светилась изнутри холодным мертвенным сиянием.
Никогда прежде я не встречал подобного существа! Даже сверхъестественная притягательность Хрисанфа Елизаровича была лишь бледной тенью, пародией на эту грацию, наполненную остервенелой энергией.
«Её действия вовсе не безумны, а наоборот, вполне осмысленны: ими движет мелодия», – понял я: в уши девочки были вставлены проводные наушники. Мне очень захотелось услышать музыку, способную вызвать настолько неистовое возбуждение. Хоть незнакомка выделывала какие-то странные, конвульсивно-дерганные движения, металась из стороны в сторону, отталкиваясь от одной стены и летя к другой, я сразу понял, это – своеобразный танец-таинство.
– Ты куда бежала? – после того, как барышня-юла остановилась и присела на перила, чтобы выдохнуть, я наконец решился с ней познакомиться. Мной двигало исключительно симпатия к красивой девушке и животное любопытство, которым начало вибрировать всё мое существо, когда я наблюдал за ее гибкими движениями – грубыми и изящными одновременно, не в силах понять природы их происхождения. Признаюсь честно, увидев ее, я на какое-то время забыл о своей семье.
А Дарья, с первых минут появления на сцене нашего «театра абсурда», умудрилась лихо переиграть меня, безжалостно прищемив хвост моему самомнению.
– Хватить говорить всякие людские глупости! – она даже не попыталась притвориться доброжелательной, сразу взорвалась. В земной жизни я всегда терялся, когда на меня нападали, – Ты с виду умный, неординарный парень. Не порть хорошее впечатление.
Я не стал спрашивать, с чего она взяла, будто я умный и неординарный.
«Ей виднее», – не без гордости подумал я. Даже при первой встрече стало очевидно: Дарья – не человек, а если она не человек, то, стало быть, знает меня лучше, чем я сам.
Будто так и должно быть, я спокойно рассуждал о вещах, за признание которых в нашем обществе прощают только маленьких детей или стариков в смертельной горячке, а здоровых взрослых вяжут в смирительные рубашки или, в лучшем случае, называют чудаками и фантазерами. После встречи с вампиром уже ничто не казалось мне странным и невозможным.
– Не обольщайся на свой счёт, – немного смягчившись добавила моя будущая любовь после минутного молчания, – ты такой же глупый и жалкий, как остальные представители твоего слабого адамова рода.
– Адамова
