руки газет. Ясно, что если человек сегодня купил в конторе 50 или 100 газет, а завтра – ещё, скажем, 80, то он кому-то их перепродаёт. Не может ведь он ежедневно сам продавать столько! В конторе стали отпускать теперь по 20 – 30 газет в одни руки, а нашим «спонсорам» и самим надо было чем-то торговать.
Во-вторых, и сами «спонсоры» были не без причуд, как и мы.
Михалыч как газетный «спонсор». Однажды я отправился в фарольную контору с Михалычем. Естественно, в саму контору мне идти с ним было немыслимо, и поэтому Михалыч наказал ждать его в метро Трибунал, внизу, на перроне, чтобы не выходить из метро и потом опять туда не жуковать.
Михалыч сказал, что скоро вернётся – «одна нога здесь, другой нет». Зная, что путь медленным шагом от метро до конторы занимает минут семь, я сел на каменную скамейку и закурил.
Прождав Михалыча больше часа, я в гневе уехал прочь.
– … твою мать, – сказал Михалыч, передавая мне пачку газет, когда мы встретились с ним потом в столовой на обеде, – что я, должен с ними за тобой по всему городу бегать?
На вопрос, где он шатался целый час, Михалыч не ответил ничего вразумительного, добавив, что его надо было ждать хоть три часа.
Михалыч и евреи. То был единственный случай, когда Михалыч обратился к нам с Шоссом подобным невежливым образом. Нет, Михалыч был не прочь крепко ругнуться, однако доставалось ему, кроме классиков марксизма и руководителей Советского государства, только евреям, засевшим, по его мнению, в правительстве Испании и испанской полиции, которые тянут с выдачей ему вида на жительство, и в испанских издательствах, которые упорно не хотят печатать его книгу. Тут всему виной не что иное, а только всемирный жидомасонский заговор! – не уставал гневно восклицать Михалыч. Надо сказать, что когда мы услышали про заговор, то стали относиться и ко всем прочим высказываниям Михалыча как-то скептически; моё замечание, что евреи были изгнаны из Испании ещё в 1492 году, Михалыч высмеял, сказав, что арабы тоже были изгнаны, однако сейчас их в Испании полным-полно – тем не менее, столкнувшись с непониманием принципиальной сути вопроса, Михалыч сразу пошёл на попятную, выдвинув (также давно известный) тезис о том, что есть евреи и есть жиды; что касается евреев, то он против них ничего не имеет, у него много (разумеется) друзей-евреев, мало того, даже его жена – еврейка (она живёт в Израиле); а вот что касается…
«Русским газеты брали – тархеты взяли». В другой раз я отправился за газетами с Гогой. Накануне он крепко поругался со своим другом Нодаром. – Ну как, Гога, – спросил я, когда мы, наслаждаясь утренней прохладой, шли к метро по улице Кастильо де Уклес, – с Нодаром вы помирились?
– Не говори мне про этого ПИДОРАСА!! – в гневе вскричал Гога. – Я с ним не помирился – я с ним ПОДРАЛСЯ!
– Слушай, Капитон, – сказал Гога, когда мы достигли метро, – надо выпить, успокоить нервы!
– Гога, –
