посадничества. Передать этот груз кому-то помоложе, а самому уехать в дальние владения и жить просто, управляя только своим имуществом.
– Ладно, – сказал он, – посоветуемся с другими боярами. С немецкими купцами поговорю. Будем собирать посольство к Ливонскому ордену. Может, и договоримся.
В дверь предбанника осторожно поскреблись.
– Кто там? – раздражённо вскинулся Онаний.
Ведь всех настрого предупредил – не беспокоить! Разговор важный, важнее не бывает. Кому там непонятно боярское слово?
Дощатая дверь приоткрылась, в предбанник просунулась голова доверенного слуги.
– Прости, боярин! Прибыл гонец к посаднику от корел с реки Невы. Говорит, срочное дело. А о самом деле молчит.
Степан Твердиславович поднялся с лавки. Натянул длинную рубаху и нижние полотняные штаны. Повернулся к боярам.
– Я сейчас.
И слуге:
– Веди!
Гонец в поварне жадно хлебал летние щи со щавелем. Щёки у мужика запали, их покрывала густая щетина. Видно, не один день скакал, останавливаясь только для того, чтобы конь не упал под всадником.
Увидев боярина, гонец торопливо и неловко поднялся с лавки, поклонился.
– Что у тебя? – нетерпеливо спросил Степан Твердиславович.
Он был зол не на гонца – на домашних. Сами не могли разобраться с гонцом?
А ещё боярин злился на то, что свои гонца не накормили, и теперь он ест у боярина Онания, с которым Степан Твердиславович не был в ладу.
Гонец откашлялся.
– Шведское войско на кораблях вошло в устье Невы. Идут вверх по течению к Нево-озеру. Я твоему сыну, боярин, всё сказал. Так он послал меня к тебе.
Сердце Степана Твердиславовича гулко стукнуло. Вот тебе и мир! Почуяли волки, что добыча слаба, осмелели.
Посадник увидел, что гонец еле стоит на ногах, и махнул ему рукой:
– Сядь. Сколько кораблей?
– Полтора десятка, – ответил гонец, тяжело опускаясь на лавку.
От автора: следующая прода выйдет в полночь с воскресенья на понедельник. Всем хороших выходных! Огромное спасибо за награды, лайки и комментарии!
Глава 5
Июль 1970-го года. Ленинград
– Позвольте узнать, юноша – с чего это вы вдруг заинтересовались Ганзейским союзом? – спросил Валентин Иванович, когда мы удобно устроились в кожаных креслах его домашнего кабинета. – Если не ошибаюсь, раньше вы специализировались на истории древних пруссов?
Я с любопытством оглядел кабинет.
Высокое окно, выходящее на Садовую, обрамляли плотные тёмно-синие шторы.
Большой письменный стол стоял боком к окну – так, чтобы дневной свет падал слева. Возле стола – удобное рабочее кресло, явно купленное не в мебельном магазине. Скорее, приобретено у антиквара. Я не слишком хорошо разбирался в мебели,
