проклятыми —Когтистыми лапами.
Из сплетенья чёрных тел
Снова Ярый прогудел:
«Рвать на части!
Потушить – чтоб не не цвела
И навечно умерла
В чёрной пасти!
Вместе с тем вчерашним днём,
Что забылся скорбным сном!..»
Рвать – до ран!
Ревёт барабан.
Кара – груба!
Вторит труба!
Что за звук в отдаленье
Разрезал истерзанный слух?
Где-то в русском селенье
Приветствовал утро петух.
Ясно-радостный голос
Среди какофонии тьмы —
Как живительный колос
В голодных объятьях зимы.
Точно молния – звёздно
Рассёк исчернелую высь,
Так что рано иль поздно
С ней черти ночные слились
И пропали бесследно,
Рассеяв чудовищный мрак.
Сквозь вздохнувшую землю
Ниспал перепуганный враг.
И заря полевая,
От мучителей освободясь,
Заискрилась – живая! —
В необъятную синь поднялась.
И упали оковы,
Что чернели на тёплых ногах…
И деньская по новой
Жизнь вспорхнула, поправшая прах.
«Ах ты детство, детство неразумное…»
По приезде в Сиверскую, летний дом детства
Ах ты детство, детство неразумное —
Небеса в подтёках околесицы,
Тёплый дым над радужными клумбами,
Старый куст у перегнившей лестницы.
Все цветёт полуденное марево,
Слышен хрип качельной перекладины…
Помнишь, друг, нас лето крепко жарило,
Заживляя горести да ссадины!
Ой, гоняли с ветром вперегоночку,
И смеялись, и сверкали пятками!..
Знаю, помнишь, как бродили до ночи,
Как пылало солнце меж лопатками.
Друг ты мой! Пора настала трудная:
Детство в омут кануло без времени.
Спит деревня. Тишина безлюдная
Гладит поле по седому темени.
Летний дом мертвецки скособочился,
Да бурьян разросся над завалинкой…
Ах ты, лес, тебя я помню рощицей,
Ты меня – такой чертовски маленькой…
Будет слёз ещё немало вытерто,
Много будет в чашу жизнью налито…
Я все та же девочка из Питера,
Что за город выезжала на лето.
Ведьма
С рассвета на площадь стекается люд:
Проклятую ведьму сегодня сожгут!
Сухою соломой покрыт эшафот,
Заранее весел народ!
Мелькают чепцы и пестрят колпаки,
По слякоти скачут, теснясь, башмаки,
А вот и епископ дряхлеющих лет —
В роскошную рясу одет.
С ним целая свита святейших отцов
И судей – честнейшей души мудрецов!
Гудит в нетерпенье священная знать —
Пора бы уже начинать…
Зеваки под хлюпанье грубых колёс
Пустили на площадь торжественный воз:
Телегу (да с клячей
