яйца.
Сэндри провела рукой по лбу, размазав по виску нечто цвета карамели.
– Дикси, добавь третье яйцо, или все расползется.
– Говорю же, уже добавил.
– Милый мой, посмотри на меня. Я достала три яйца. Всего три. Третье яйцо у тебя в руке.
Плечи Диксона опускаются, он откидывает голову назад и издает протяжный плаксивый стон.
– Почему я вообще должен этим заниматься?
Истон протягивает мне пакет чипсов, не сводя глаз с брата и мамы. Я беру горсть и продолжаюа смотреть послеобеденное развлекательное шоу.
– Потому что, как я уже сказала, я не собираюсь делать все за тебя. Это ты вызвался принести брауни. Я не соглашалась их печь. Я и так уже вовлечена больше, чем ты мне обещал. Добавь, пожалуйста, это яйцо в тесто, пока я не засунула в тесто тебя.
– Мама…
– Диксон, давай я помогу! – Беру из его руки яйцо, наклонившись над стойкой и заглядывая в миксер. – Добавим его и будем в безопасности. Тесто это не испортит.
На лице Сэндри отражается раздражение, она отходит в сторону, но я просто больше не могу слышать нытье Диксона. Истон щурит глаза, наблюдая, как я разбиваю яйцо в тесто. Его явно раздосадовало, что я испортила веселье.
– Ты уверена, что это не повредит? – спрашивает Диксон.
Я мою руки и беру полотенце, чтобы их вытереть.
– Понятия не имею, не будет ли тесто ужасным, но даже если и так, то причина не в яйце.
– Ты ведь поможешь мне? – умоляюще спрашивает Диксон.
– У нас еще домашнее задание не сделано, – отвечает за меня Истон, подталкивая меня плечом. – Пойдем!
Он берет наши рюкзаки с учебниками и несет в столовую, мы распологаемся за обеденным столом. Музыкальное сопровождение нам обеспечивают телевизор и продолжающие спорить Сэндри и Диксон.
В доме Олбри всегда шумно.
Истон достает из рюкзака тетрадь и открывает ее. В верхней части страницы нацарапано несколько слов.
– У тебя есть домашнее задание мистера Грейвса?
Я кивнула.
– Хорошо, тогда ты можешь сказать мне ответы, – он достал учебник.
– А это что? – спросила я.
Как будто только что заметив, он придвигает тетрадь и пытается перевернуть страницу. Но тут в комнату входит Такер со стаканом смузи в руке.
– Это его стихи.
– Стихи? – переспросила я.
– Истон пишет стихи, как девчонка.
– У поэзии нет пола! – крикнула Сэндри. – И прекрати дразнить брата.
Такер поджал губы.
– Еще как есть. И именно это он и делает.
Истон сжал тетрадь.
– Заткнись, Такер! Ты вообще еще писаешь в постель.
Такер побледнел.
– Я болел! – Он бросил на меня серьезный взгляд. – Я не писаю в постель.
Я подняла руки. Универсальный знак капитуляции. Оказаться между Такером и Истоном во время очередной ссоры небезопасно.
