плюнул ему под ноги и, как мне показалось, гордо вскинул голову вверх. Но на мой плевок и высоко задранный нос внимания никто не обратил. Надо было плюнуть в чью-нибудь колдовскую рожу, но я побоялся промахнуться и стать еще более смешным.
Тем временем приблизился этот самый Люциус, лицо которого мне не удалось разглядеть из-за его сильно надвинутого капюшона и заливавшей мои глаза крови из рассеченного лба. Он походил вокруг меня, словно приценивался к жеребцу на рынке и отошел к солдатам. Солдаты засуетились. Четверо бросились бегом к кораблю, а остальные стали пиками растаскивать трупы к краю пирса и спихивать их в море.
Вскоре был расчищен квадрат шагов на двадцать во все стороны. Меня вытолкали на эту площадку и поставили по ее центру. Напротив меня водрузили огромный, высотой почти в половину человеческого роста, деревянный сундук из черного блестящего дерева с широкими медными полосами. В руках Люциус держал белый посох с круглым золотым навершием. Колдун стал ходить вокруг меня и водить кончиком посоха по каменным плитам площади, словно что-то писал на них. Минут через пять колдовского действа, он отошел от меня на десяток шагов и стал произносить нечто похожее на заклинание сначала шепотом, но постепенно повышая тон голоса. Еще двое в капюшонах медленно и с благоговением открыли крышку сундука и опустили вниз его переднюю панель. В распахнутом сундуке оказался серебристый куб с отшлифованными до блеска поверхностями. Один из подошедших к ящику, снял с откинутой крышки нечто похожее на выкрашенную в черное дощечку, потыкал в нее пальцами и приложил её плоскость к дальней от меня грани серебристого куба.
Люциус перешел на пронзительный тонкий крик и вокруг меня стали происходить странные вещи – на граните проявились мертвенно светящиеся грязно-зеленым цветом то ли рисунки, то ли письмена. Куб вспыхнул изнутри и его грани ожили, превращаясь из прямых линий в волнообразные. Перед глазами поплыло, воздух потемнел, покрылся зыбкой рябью и прямо передо мной принял вид воронки – сначала просто черной, дымчатой, а потом эта чернота стала самым настоящим мраком и самой непроницаемой тьмой без единой искорки света.
Меня словно порезало тончайшими острыми лезвиями на мелкие кусочки размером с песчинку и постепенно, по каждой этой песчиночке, стало затягивать в пропасть воронки. Боли не было, но меня объял такой ужас, что лучше бы уж я подвергся пытке каленым железом или растягиванием на дыбе, чем переживать подобное. Скручивало и выкручивало где-то внутри, словно мелко накрошили не только мое тело, а самую душу. Меня понесло по некой трубе, которая, как мне показалось, возможно из-за пережитого кошмара, состояла из плотно сплетенных тел, но не людей или животных, а бесформенных сущностей исторгавших из себя ненависть, вражду и исполинскую злобу. Совершенная беспомощность породила волны острого отчаяния, накрывшие меня целиком.
Что я мог поделать? Я мечущаяся щепка между глубиной бушующего океана и бесконечной темнотой разверзшихся небес!
– Помощи
