И покуда она «просто друг», с которым я изредка сплю, когда напьюсь, – я закрываю глаза, на то, что она пользуется нашей дружбой в своих целях. Конечно, до тех пор, пока это никоим образом не вредит мне самому.
– Ты иди там, здоровайся с родней, а я пока пожалуй, мужскую комнату поищу, – отмазываюсь я, не желая знакомиться с многочисленными родственниками, которые непременно воспримут меня как жениха Лины.
Подозреваю, что именно за этим она меня сюда и притащила. Хвастануть перед деревенскими своим статусным парнем. И моя «терапия», которую моя подруга вызвалась так активно поддерживать, тут вовсе и не при чем.
Вижу, как Лина скуксилась, подтверждая мои догадки.
Провожаю ее взглядом, ухмыляясь. Вот для чего человеку нужно личное окружение, пожалуй. Ловить это разочарование от неоправданных ожиданий – тоже своего рода кайф. Хоть какое-то удовольствие в жизни.
Прохожу по тесному холлу в обратном от гремящей музыки направлении. Ставлю букет на пошатывающийся у стены стол, что напоминает старую парту в облупившейся краске, и подмечаю две узкие двери, что притаились вначале темного коридора. Вот походу и клозет.
Пока бездумно пялюсь на одну из дверей, пытаясь понять, что вообще забыл в далеком Подмосковье, деревянное полотно вдруг вздрагивает и из-за него доносится грохот…
2.ОН
О, кто-то уже и барагозить начал.
Перевожу взгляд на свои горемычные туфли, не желая встречаться глазами с местной пьянью, что должно быть пытается попасть в закрытый дверной проем. Не фанат я подобных движей. И можно было не тащить меня за три версты, чтобы это понять.
Лина, очевидно тоже обо мне маловато знает, хоть мы и знакомы уже больше года. Я же сам из простых. Не из деревенских, но на обычных русских свадьбах не раз доводилось погулять еще по молодости лет.
Сам поднялся. А потому среди мажоров, вскормленных богатенькими папочками, мне места не нашлось. Вот я и держался за своих. Пока они один за другим сами не отвалились.
Все жадность людская. Зависть.
Хороший у меня был опыт в ценности дружбы на фоне разности финансового положения.
Как я только не пытался преодолеть этот барьер. Давал денег на развитие бизнеса друзьям, даже людей своих одалживал – спецов, что из дерьма конфетку могут сделать, – все без толку. Еще и неправым оставался.
Тогда-то меня и посетила эта апатия долбанная. Когда понял, что у меня кроме денег, по сути, и нет-то ничего. Ни одного живого человека рядом.
Не, они-то как бы были: прислуга там всякая, подчиненные, водила, – как мебель. Еще парочка приятелей, с которыми я время от времени выпивал в баре. Телки, что в те времена сменяли одна другую, как перчатки. Со своими лицемерными улыбками, которые я насквозь вижу.
Всех разогнал. Настохерело.
В какой-то момент понял, что у меня пусто внутри. И никакими бабками эту дыру не заткнешь. Хоть волком вой от одиночества.
