что она и правда это сказала.
– Что? Откуда ты… откуда…
– Не притворяйся монашкой, Кристи! – шипела Вероника, пока вокруг происходило нечто стремное. Гринписовцы бежали и толкались, криков и слов стало больше, а мы с подругой стояли и пытались разобраться, кто из нас тварь, а кто святая.
– Что ты знаешь?
– Мне звонили и сказали, что видели тебя на тусе уличных гонщиков! Может, сперва ты сама мне расскажешь, что ты там делала?! Или сразу Богдану признаешься?!
– Нет, не смей! – схватила я ее за шиворот. – Даже не думай это делать!
Но она не спасовала.
– БОГДАН! – заорала Вероника. – БОГДАН, ИДИ СЮДА! Может, мне просто сообщить твоему парню, что ты проводишь время в компании татуированный ублюдков?!
– Нет! – вцепилась я в нее как в нечто омерзительное. Хотелось разорвать ее на клочья – лишь бы Богдан не узнал эту правду. Лишь бы она молчала.
Но затем она вырвалась из моей хватки… Я сперва так подумала. Потому что пальцы разжались, в руках осталась только пуговица. А сама Вероника отдалялась от меня метр за метром. Вот только это не она убегала, а меня волокли – меня схватили под руки и тащили к автозаку. Собирались посадить в машину без окон, как и других арестованных.
– КРИСТИНА! – кричал Богдан и рвался ко мне, пока меня тащили полицейские.
Но та, что меня предала, ловко использовала ситуацию.
– Нет, уже поздно! – схватила его Вероника и стала тянуть в противоположную сторону. – Богдан, скорее! Нужно бежать!
– Но как же Кристина?!
– Ты ей не поможешь! Валим, Богдан, валим! Менты!
Мы отдалялись друг от друга словно корабли. Меня сковали руки в полицейской форме, сковали дубинки и наручники. Меня бросили в душегубку, из которой не было выхода – кроме как за решетку. И все это ради дурацкой затеи сдержать китобойное судно.
Зачем? Зачем я на это пошла, о чем я думала в тот момент, когда надела глупый браслет волонтера?
– НЕТ! – забилась я в истерике, вдруг поняв, во что вляпалась. – НЕ-Е-ЕТ!!!
Но было слишком поздно. Я оказалась в темной будке, где людей было как рыбы в бочке. Двери закрылись, меня куда-то везли. И я осознала, что это только начало – впереди меня ждали еще испытания.
И я жалела. Очень сильно жалела. А еще боялась. Отчаяние, страх и сожаление – вот это и были настоящие друзья. А фальшивые – остались там, на воле.
Богдан и Вероника просто удрали. Они бросили меня и спасли свои задницы, будто помочь мне уже нельзя. Конечно, я сама была виновата, не стоило так просто соглашаться на акцию, надо было хорошо подумать – вдруг я потом пожалею. И ведь вышло именно так, я пожалела. Меня доставили в полицию и даже не дали возможности позвонить. Я не уверена, есть ли у меня такое право по закону, но в итоге никто не знал, где я. Я не сообщила матери, не могла поговорить с Богданом – я осталась с проблемой один на один.
Впрочем, моя ситуация была еще не самой страшной. Были те, кому
