семей, имели схожее культурное воспитание и получили много преимуществ, вступив в брак. А еще у них была еще одна общая черта: они оба были невыносимы до такой степени, что терпеть друг друга не могли.
За эти годы старик изменял своей жене столько раз, что и не счесть. Несложно поверить, что Кэт, предпочитавшая женатых хренов, сумела урвать себе в любовники толстосума в лице Джеральда Фитцпатрика.
Все письма были отправлены на адрес холостяцкой берлоги Джеральда, что служило очередным верным признаком их подлинности. Я знал все владения Фитцпатриков как свои пять пальцев, и письма Каталины, перед тем как вернуться отправителю, были высланы по тому же адресу, по которому Джеральд встречался со своими любовницами, пока не преподнес это жилье Сейлор и Хантеру в качестве свадебного подарка.
К письмам прилагались фотографии.
Полароидные снимки, на которых Кэт сидит на коленях у Джеральда и целует его в щеку.
Их фотографии в экзотических местах. В отпусках. На днях рождения. А еще там был тест на беременность, такой старый, что две полоски поблекли и стали едва различимы.
Мало того, что все факты безупречно сходились, но к тому же я и сам помнил.
Помнил ее непродолжительный период трезвости.
Помнил тот день, когда Кэт пришла домой в ужасном виде, вся в синяках и крови.
Помнил, какой она была уязвимой, такой всецело жалкой, что даже я в тот момент не мог ее ненавидеть.
Помнил, как она забралась в кровать, свернулась калачиком и безудержно рыдала, дрожа, как осиновый лист, а я чувствовал себя беспомощным, разрываясь между желанием помочь ей и ненавистью за то, что снова меня не покормила.
Помнил, как она посреди ночи пробралась к кровати моей бабушки, – мы с бабушкой ютились в одной комнате размером с платяной шкаф, – и прохрипела: «Вызови «Скорую». Мне нужно в больницу. Сейчас же».
Предательство было ошеломляющим.
Все это время Джеральд знал, что я родной сын Каталины, и все равно пользовался моими услугами.
По ее словам, он на расстоянии готовил меня к той работе, которую я сегодня выполнял.
Он вынудил мою мать употреблять наркотики и алкоголь.
Зачал с ней ребенка, а потом избил так, что у нее случился выкидыш.
Потом заставил ее бросить меня.
У меня могла быть другая жизнь.
Лучшая жизнь.
Он лишил меня заслуженного второго шанса и даже не нашел в себе мужества в этом признаться, когда наши пути снова пересеклись.
Джеральд Фитцпатрик лишил меня будущего, семьи и нерожденного брата.
И он заплатит за это.
Кровью.
Слезами.
Своей гребаной жалкой жизнью.
Я был бостонским «решалой» всю свою взрослую жизнь. С тех пор, как Трой отошел от дел, едва мне исполнилось двадцать два, и занялся более прибыльным и законным бизнесом. Я
