-мрачно произнес Антон.
– Ничего, все впереди. Ой, мне бы ваши годы.
Вилов понял, что скучать в каюте не придется. А ему хотелось побыть одному, поразмышлять над случившимся. Больше всего Антона омрачала мысль, что его любимая Аленушка сейчас рядом, в одной из кают, скорее всего в люксе спит или милуется со своим новоиспеченным суженым. И это уже четвертая ночь их медового месяца. Другой бы на месте Вилова успокоился, махнул рукой, постарался бы все позабыть. Но как, если после этой злополучной свадьбы для Антона все потеряло мало- мальский смысл? Безумно ему хочется ее увидеть, заглянуть в глаза, спросить: зачем ты это сделала? Зачем сама себя закрыла в золотой клетке? Накануне свадьбы Антон с Аленушкой поссорились из-за пустяка – не достал он денег ей на туфли, потому что на мели сам оказался, да и приятели… Так она обиделась как маленький ребенок, убежала от него и в тот же день ей подвернулся на "Форде" этот отпрыск новых буржуа – Никита.
– Я-то в Чебоксарах выхожу, – бурлил, умываясь, Афанасий Лукич. – Никогда у нас не бывали?
– Не довелось, – отозвался сонно Вилов.
– Лучше нашего города нет. Картинка моя ненаглядная. В нем родился я, в нем и закончу свой путь. А вы где выходите?
– В Нижнем.
– Это, значит, к родным направляетесь или как?
– Просто еду в гости к Максиму Горькому, – улыбнулся скованно юноша, – любимый мой писатель.
– А… так вы, стало быть, литератор или журналист?
– Читатель.
Любопытство попутчика начинало уже раздражать Антона. "Внешне-то он прост, напоминает скомороха, но, кто его знает, что у него за пазухой, – размышлял Вилов. – Как прижмет только к стенке, как даст под дых".
– Вот и здорово. Вместе времечко веселей летит. И вообще даже завтракать хочется, – засмеялся Садовников. – Угощу вас сейчас астраханскими деликатесами.
– А я ничуть не голоден.
– Ой, да вижу я вас, Антон Антонович, насквозь. Застенчивый, как девушка, худой, не доедаешь, – строго произнес Афанасий Лукич. – Не пропадать же этому добру от родственников. А ну-ка быстро умываться, чистить фрак.
Антон без звука подчинился, потянувшись к полотенцу. А миниатюрный столик через пять минут уже ломился от яств. Причем сервирован соседом был мастерски. При виде копченых окорочков, персиков, икорки, красного вина у Вилова на душе отлегло, посветлело. Он даже замурлыкал про себя:
"Пароход белый, беленький, белый дым над трубой, мы по палубе бегали, целовались с тобой…"
– Застенчивость хороша всегда вовремя, сынок, – философствовал Афанасий Лукич. – Скажем, при получении ордена.
– Вы не чародейством подрабатываете?
– А как ты догадался? Я люблю готовить, кулинарное училище с отличием окончил и нисколько не чураюсь факта этого. В буфетах и кафешках начинал, подрос, теперь заведую на фабрике столовой. Вот какие дела.
– Вашим домашним крупно повезло.
– Кому?
