так низко, что почти касалось зубцов на аттике, и отражалось в его, чудом уцелевшем, слуховом окне не то ледяной сталью, не то призраком густого дыма. Распахнутые кованые ворота навевали какое-то странное беспокойство, хоть не скрипели на ветру зловещими голосами. Малые милости.
Подавляющий, нависший сверху, источающий запах гари и старой, поросшей мхом, магии, дом Бажовых представлял собой настоящее зрелище скорби и запустения.
Леша поежился и покрутил в руках своего попутчика, приноравливаясь к неудобной форме – все резинки лопнули на морозе почти сразу же, и сам линолеум затвердел от холода в полуразвернутой форме, не согнуть, ни выпрямить. Он успел оценить, как Илья был с ними предусмотрителен – чем бы ни была застрявшая там сущность, в свернутом виде она была, в основном, молчалива. За те несчастные пятнадцать минут от офиса до дома Бажовых, что Леша преодолел энергичным шагом, он успел получить обильные и подробные комментарии буквально обо всем, что встретилось ему по дороге. На подходе к дому сущность было притихла, видимо, тоже пораженная видом и атмосферой. Жаль продлилось это недолго.
– Давай не пойдем туда? Я чувствую негативные вибрации.
– Ой, извини, это, наверное, от меня, – процедил Леша.
Отвечать было больно, вся нижняя часть лица от холода так онемела, что отказывалась шевелиться, а кончики ресниц потяжелели от инея. Надо было по дороге взять кофейку с каким-нибудь сиропом, послаще, чтобы зубы сводило, и погорячее, чтобы руки обжигало даже сквозь перчатки.
– Знаешь, тебе стоит быть приветливее. Кислым видом ты ведьмочку не очаруешь, типаж у тебя не тот.
Леша промолчал, но от раздражения закатил глаза так сильно, что они заболели. Можно подумать, он сам хотел идти в этот дом. Девчонки они или нет, в ведьмах не могло быть ничего приятного. В конце концов, он уже имел сомнительное удовольствие знакомства с Яном.
Впрочем, Леша так замерз, что уже и в людях ничего приятного не видел.
Идти к Бажовым только лишь с голыми руками, неизвестной тварью в куске заледеневшего линолеума и не слишком искренними соболезнованиями, было немного некомфортно. Вздохнув, он начал осторожно подниматься по лестнице, хрустя мраморной крошкой и обходя расколотые плиты, пока не становился в нерешительности перед пустым дверным проемом. Порыв ветра швырнул ему в лицо горсть колючего снега и пыли с запахом кострища, заставляя зажмуриться и уткнуться в шарф.
– Ого. Добрый день, сударыня. Хотелось бы мне расцеловать ваши ручки, да нечем.
Леша яростно проморгался, пытаясь убрать пыль, потуже перехватил свой говорящий линолеум, в надежде, что он заткнется, и во все глаза уставился на «сударыню»: напротив входа, прямо на поваленной вовнутрь входной двери, стояла девушка, скорее даже молодая женщина, и рассматривала его в ответ. На вид ей было точно больше двадцати, хотя с ведьмами никогда нельзя сказать наверняка. Ее прямые темные брови хмуро сдвинулись на переносице, а растрепанная челка, цветом своим отчего-то навевающая мысли о карамельных петушках, сбилась набок от ветра. В левом
