меня тысячью игл. Я отхожу от окна, разворачиваясь, и понимаю, что это вернулся продавец. Парень лет семнадцати явно удивлён, что у него есть посетитель в столь раннее время: он замирает, быстро рассматривая меня, издаёт непонятный звук, сродный то ли удивлению, то ли возмущению, и быстро возвращается к кассе. Убедившись, что ничего не пропало, он извиняется за своё долгое отсутствие – я отвечаю, что это ничего и что я совершенно не тороплюсь.
На часах уже семь двадцать восемь. Продиктовав, что хочу, я возвращаюсь снова к окну, но ни старушки, ни девочки уже не видно. Исчезла и чёрная Toyota Comfort. Улица совсем поникла. Парень за моей спиной чем-то шуршит, и вот уже звук работающей кофемашины заполняет гробовую тишину. Через пару минут всё готово. Я достаю деньги, говорю короткое «спасибо» и, взяв заказ, направляюсь к выходу. Кофе ужасно горячий, и я боюсь, что выроню стаканчик ещё до того, как выйду на улицу. Пакет с булочкой, аккуратно упакованной в бумажную салфетку, качается, свисая с другой руки.
На улице похолодало ещё сильней: ветер разыгрался не на шутку. Грина, как и ожидалось, всё так же сидит около ступенек. Заметив меня, она лениво привстаёт и поворачивает морду в сторону пакета. Я шикаю, давая понять, что это не для неё, и поднимаю с тротуара конец поводка – видно, сильный порыв ветра сдул его с перил. Теперь он стал грязным и мокрым, и я, недолго думая, кладу его на большую спину собаки – если Грина захочет, она и так пойдёт за мной, без привязи.
Овчарка поворачивает голову, внимательно наблюдая за моими действиями. Почувствовав склизкий кусок плотной ткани у себя на спине, она лишь фыркает, но не возмущается и поводок не сбрасывает.
Осматривая дорогу, я вдруг испытываю желание пройти через ряды магазинов, которые я видел из окна кофейни, через горшки с цветами и через булочную. Ничего интересного и нового я там не найду – это я понимаю, но пройтись всё равно хочется. Я решаю, что это глупо, и сворачиваю на свою обычную дорогу до дома.
Девятиэтажка встречает меня знакомыми одинокими балкончиками и ярко-красным граффити около двери второго подъезда. Появилось оно ещё месяц назад, но раздражает меня до сих пор. «Радуйся», – приказывают выпуклые буквы. Радуйся…
Лифт, к счастью, работает, и мы с Гриной поднимаемся до седьмого этажа за считанные секунды. Площадка перед квартирами большая и светлая, перед серым окном стоит ваза с крестовником. Зелёные шарики листьев спускаются до подоконника и спадают вниз. Я с иронией замечаю, что в подъезде лучше, чем на улице.
Стараясь не разбудить Глеба, тихо прохожу внутрь квартиры, зная, что иначе мне сильно влетит. Мужик он, конечно, неплохой, но часто бывает вспыльчив. А ещё любит долго и много спать. Когда он работает, я вообще понятия не имею. А работает ли? Хотя хозяйке квартиры платит всегда вовремя. Я тоже стараюсь. В пекарне иногда задерживают зарплату, но до сегодняшнего дня я всегда успевал заплатить за комнату в срок.
