удержавшись, упав на землю.
Фося, Шараф и Эрс подбежали к открытому настежь окну, чуть не задавливая друг друга. На полу медленно пустеющей улицы, укрывшись длинной тенью, лежала вытянутая стрела с красным оперением. Фоська и Сертан повернулись к Эрс с луком и колчаном за спиной.
– Эрс, – протянули они.
– Просто проверяла тетиву, – пожала плечами девушка.
– Ну и хорошо, что она это сделала, – заметил Шараф, отойдя от окна к шкафу. – Мы так и не поговорили о последовательности действий и даты отправления.
– Ну да, – протянула Фося. – План такой, – она указала на Шарафа, заправив за длинные уши, волосы. – Ты забираешь с Эрс свои вещи, распределяешь их, как показала и готовишь карту. Готовим еду в поездку и после завтра, не забыв о походной одежде и принадлежностях, посетим конюшню, оплатим лошадей с залогом и помчимся!
На этом и порешили. И забрав вещи они, поспешно распрощавшись, разошлись.
Всю ночь или точнее, начало ночи, Эрс лежала в темноте ночного неба, откинув одеяло в сторону, рассматривая потолок. В голове кружились, бегали, носились, взбирались и рысью спускались с возвышенности, подобно жеребятам, мысли. Уложить их спать все никак не получалось
Прошло некоторое время и осознав, что уснуть сегодня не сможет, под гнетом мыслей, шепчущих: «Так работай! Не можешь уснуть – займись делом!», – она перетащила мешок с вещами на кровать и после зажжения свечи, вытащив купленные кусочки ткани и кулечки, принялась раскладывать, стараясь не шуметь.
На время она предпочла не смотреть, даже когда пришла на кухню со свечкой, унося с собой травяной чай, все старалась смотреть в пол, не поддаваясь соблазну взглянуть на циферблат. Работа шла не плохо, за, полезно проведенное время, она успела разложить шесть объемных мешочков, укладывающихся в два больших, умудрилась примерить походную одежду и взглянуть в зеркало. Мужские брюки, громоздкая обувь, рубашка, темные перчатки, все это не очень впечатляло, особенно отсутствие брюк для девушек, не говоря уже о рубашках. Одежда свисала не то, что с рук, она норовила съехать и с плеч. Создавалось ощущение, что ее делали для одного из тех самых крепких кузнецов, угрюмо точащих меч за станком, где-нибудь в тени у кузницы, редко посматривая, из-под грузно сдвинутых бровей, на людей, живущих в солнечных лучах, на самых обычных, но таких далеких от него, улицах.
Вот, не довольная внешним видом, Эрс стащила с себя «лоскутья ткани» и поставила себе цель подшить их после окончания разгребания вещей. И действительно, быстренько окончив разбор мешка, она взялась за одежду и устроившись у стола со свечой, принялась дошивать. Так время и прошло. Подшивание, зеркало, поворот, недовольное лицо. Свеча, подшивание, зеркало, задумчивое лицо, недовольство. Свеча, подшивание, зеркало… довольный кивок. А за окном распускался, туманным пионом, рассвет. Скоро, восстающее из-за гор, солнце, неспешно осветило стол и только теперь Эрс опомнилась, взглянув на возрождающие солнце, небеса.
