в вечной тени Парящего порта, перед чашкой остывшего гадкого кофе – пить что-то крепче здесь могло быть опасно для здоровья. Именно сюда, в самый шумный и яркий район Химмельборга, он приходил, чтобы побыть наедине с собой – почему-то именно посреди громкой и весёлой толпы путешественников, прибывающих и улетающих, торговцев, носильщиков и зевак это выходило лучше всего.
Сегодня у него был и ещё один повод прийти сюда. Ему написала Лудела, которая хотела встретиться. Он и не думал, что она этого захочет – после того, как Ульм отказался улетать из Кьертании с помощью Мела, – интересно, встречаются ли они ещё с паритером, или Лу уже нашла кого получше? Ульм сделал глоток кофе и поморщился.
Зачем она вообще предложила встретиться – соскучилась или хочет о чём-то его попросить?
Как бы то ни было, разговор с Луделой мог и ему оказаться полезен. Она была родом из Нижнего города – а встреча с Омилией ещё больше укрепила его в стремлении отправиться туда…
Туда, где, судя по всему, бывали все убитые юноши, где свершались на чёрном рынке сделки – а значит, быть может, были проданы те самые глаза – распутать все нити, заслужить восхищение Омилии, подняться как никогда высоко…
И наказать убийцу.
Он снова будто наяву услышал звериный вопль несчастной матери Аллеми и вздрогнул.
– Унельм!
Лудела была тут как тут. С тех пор как они виделись в прошлый раз, она ещё больше похорошела – как будто немного поправилась, и это ей шло. Волосы собраны в два пучка, губы и ресницы густо, смело накрашены, новёхонькая серая форма кропаря сидит как влитая. Унельм приложил все усилия к тому, чтобы не пялиться ей в вырез. Это оказалось непросто.
– Лу. Как хорошо, что ты пришла. Отлично выглядишь. Но… постой, что это у тебя в волосах? – прежде чем она успела опомниться и шлёпнуть его по руке, Ульм достал у неё из-за уха конфету в блестящей обёртке. – Прошу, угощайся.
– Как мило. – Она приняла конфету, уселась напротив него и наморщила носик, осматривая обстановку «Парителя». – Тут ведь, я думаю, кроме этого, есть нечего?
– Ну, скажем так, кухня – не самая сильная сторона этого заведения.
– Тогда, видимо, здесь есть чего выпить?
– Отличная идея, но не советую брать тут алкоголь.
– Зачем вообще было предлагать встречаться в такой дыре? – буркнула она, и Унельм улыбнулся.
– Я ценю это место за атмосферу. – Он не шутил, или не совсем шутил. Да, стойка тут блестела от застывшего жира, зелёные бутылки на полках были тусклыми от слоя пыли, а единственными украшениями служили связки старых лётных шлемов и перчаток паритеров и пожелтевшие от времени билеты на парители, расклеенные по стенам, но Унельму тут нравилось. Всё здесь говорило о странствиях, и публика бывала необычная.
– Понятно. – Унельм вдруг заметил, что она нервничает – и вряд ли из-за странного кабака. Её пальцы, сплетённые над столом, подёргивались. Возможно, она и накрасилась так ярко, чтобы скрыть неуверенность.
Значит, она
