ей действительно нужна была какая-нибудь ещё одежда, поскольку здесь всё довольно быстро приходило в негодность: у пары блузок оказались прожжены рукава после алхимии и ур-магии, на одну из юбок посадила пятно, которое не выводилось никакими усилиями… Да и, по правде говоря, в глубине души Агнессе было неприятно сравнивать себя с остальными студентками, щеголявшими роскошными нарядами. И если раньше она не задумывалась над этим – потому что весь её мир сводился к Нижнему Лондону, где мало кто следил даже за опрятностью своих одежд, не то, что за красотой, – то теперь, оказавшись среди представителей высшего сословия, ощущала себя форменной серой мышкой.
Прежде ей намного проще удавалось «забивать» эти мысли, руководствуясь тем, что получаемой на занятиях и за внеклассную активность маны едва хватало на питание и стирку! Но вот у неё образовался даже некоторый излишек… Так почему бы не потратить его на что-то полезное и, если повезёт, красивое?
***
В «типографии», как громко называл это небольшое подсобное помещение между прачечной и кухней Квентин, было довольно душно и пахло печатной краской.
Сам парень восседал на огромном кресле, похищенном, видимо, из мужской рекреации. Массивное, обитое коричневой кожей, оно больше напоминало уменьшенный в горизонтальной плоскости диван и никак не желало помещаться за обычным дощатым столом.
На столе лежали аккуратно сложенные стопки копий газеты и ноги Квентина.
– Где мана, Уолтер? – с порога затребовала Ирина, нисколько не смущённая такой вальяжной позой парня и явным недовольством на его лице при виде вторженок.
– И вам добрый вечер, мисс Виленская. Мисс Баллирано, – кивнул он им обеим, явно нехотя вспоминая о правилах приличия и всё-таки опуская ноги на пол – но вставать не спешил. – Я же говорил, что выплата гонорара будет после продажи тиража…
– И это второй запуск, psina sutulaya! – княжна стукнула кулачком по ближайшей стопке, и в глазах её сверкнуло что-то недоброе.
Для Агнессы, собственно, недобрым признаком было уже то, что соседка по комнате заговорила на своём родном русском. Квентин, судя по всему, также знал об особенностях далёкого восточного темперамента и дальше кочевряжиться не стал – просто демонстративно вздохнул.
– Хорошо, хорошо… просто большую часть выручки я потратил на это, – широким жестом он обвёл заваленный стол.
– Ты просил за выпуск пять маны, кусок ты пирога! – разъярённо выпалила Ирина, и злость её стала ещё больше, когда вместо положенного ужаса по лицу Квентина скользнула ухмылка. – Что?
– Очень сдержанное оскорбление, княжна, – тихо заметила Агнесса, старательно прикусившая нижнюю губу. – Я горжусь вами.
– Что?! В смысле – сдержанное? Генрих мне говорил, что это обычное английское… – по лицу девочки пробежала тень осознания. – Ах он петух щипанный! Ладно, до него потом доберусь. Уолтер, отдавай ману. И кстати, сколько ты там дополнительных экземпляров напечатал?
– Уговор был на три сотни! – быстро
