первым узнавал новомодные словечки и щеголял ими среди приятелей.
– Что это еще за бабки? – польстил Шура приятелю. Он уже догадался, что речь идет о деньгах, но хотел дать возможность Чернозёрскому блеснуть эрудицией. Тем более, что тот действительно был с ней дружен.
– Это подзабытое русское слово, – взлетел Семён. – В России раньше так называли сторублёвки с портретом Екатерины Второй. Она же была бабкой последующим царям. Ну, а если много сторублёвок, то…
– Понятно, – Шура поспешил перевести разговор на деловые рельсы. – А если найдем бабки, сможешь помочь с лицензией?
– Попробую, – засомневался Чернозёрский.
Что бывает редко, у него это получилось. Он вышел на человека, о котором несколько раз сам писал в главной газете республики. Владимир Мухин вырос в кишлаке хлопководческого совхоза. Каким образом в чисто узбекском поселении оказалась русская семья – не так существенно. Дочь и сына им пришлось отдать в узбекскую школу. Другой поблизости не было. Сын окончил ее с золотой медалью и с отличием ирригационный институт. Двуязычных в Узбекистане и сейчас пруд пруди, но чистокровного русака с узбекским дипломом да еще в те годы с партбилетом – днем с огнем поискать надо было. Мухина рано начали двигать по карьерной лестнице. Но первым на старте его заметил Чернозёрский. И втёршись в доверие разговорил насчет проблем агропромышленного комплекса. Статья в «Правде Востока» наделала шума. Бедный ньюсмейкер тут же дозвонился до Чернозёрского и попенял ему за весьма вольное изложение его слов. Кстати, достаточно вежливо, но тут же был по-хамски отбрит борзописцем. По воле небес статья послужила трамплином для Мухина. Через неделю он был вызван в Ташкент и повышен в должности. И на радостях пригласил Семёна отпраздновать это в ресторане. Тот великодушно согласился. После этого было еще немало статей, да и сам узбекоязычный приятель, растеряв наивность, пообтёрся и продолжал расти по инерции. И в нужный момент оказался там, где и надо было Чернозёрскому.
– Помогу, – согласился он. – Нужны согласования, цензура для каталогов фильмов, прочие бумаги. К тому же не я один решаю, сам понимаешь.
Потом вывел Семена на задний двор – подальше от чужих ушей, и заговорщицки предложил взять в аренду его видеомагнитофон, по случаю купленный в командировке.
– В Японии? – удивился Семён. – Настоящий «Панасоник? Да его можно за такие бабки здесь загнать. Хочешь продам?
– Нет, пока не надо, – отказался тот. – Деньги быстро обесцениваются. Достаточно аренды. 100 долларов в месяц устраивает? Но никто об этом не должен знать.
– Так ты что, Володя, взятки совсем не берешь? Святой, что ли?
– Почти, – усмехнулся Мухин. – Не беру и другим по возможности не даю. Но времена такие настали, что семью даже мне стало трудно прокормить. Поэтому и доверяюсь тебе…
Следующая
