кусками бараньего мяса с думбой и специями. Сверху все прикрывается капустными листьями и томится полтора часа на медленном огне. А затем надо предельно осторожно есть, чтобы не проглотить язык. Были смельчаки, которые пытались повторить сей гастрономический изыск – и что в итоге? Слабое подобие шедевра.
…Через пять лет труппа театра почти полностью обновится, актеры разъедутся от Ташкента до самых окраин земного шара. Забудут про «дефицитные» подвиги Шиша, но только не про этот вечер. А пока у подножия Чимгана горит костер и искры, подхватив слова песни, улетают в высокогорное небо, усыпанное звездами так густо, что на нём места свободного нет. Все сидят у огня, тесно прижавшись плечами к друг другу. Всем тепло и беззаботно, тесный круг помирил даже тех, кто годами был в ссоре.
– Хорошо сидим, хорошие песни поем, – приобнял за плечи Боря Шуру. Тот, почти засыпая от усталости и пережитых волнений, только мотнул согласно головой.
…И Чимган освящает дорогу мою,
И безумно прекрасен собою.
Сладострастная отрава…
Шура Шиш и королева красоты
Случилось как в песне – Шура Шиш увидел свою королеву красоты в газетном киоске в центре Ташкента, где 300 дней в году солнце льется прямо с крыш. Правда, не на обложке журнала. Он их просматривал от нечего делать, ждал попутную маршрутку. Та, естественно, запаздывала. И когда он уже решил отойти, взгляд остановился на продавщице, читавшей книгу.
Есть на земле считанные счастливцы, которым повезло влюбиться по гроб жизни с первого взгляда. Шура в мгновение ока был зачислен в их ряды, когда девушка подняла на него глаза. Хотя для королевы она была слишком юна. Скорее это была принцесса, причем похожая ну ту, которую сыграла в «Римских каникулах» Одри Хепберн.
– Вас что-то интересует? – спросила она.
– Я таких красивых продавщиц еще не видел, – сознался Шура.
Она улыбнулась, как и подобает принцессе, привыкшей к комплиментам, и вновь углубилась в чтение.
До 17 лет Шиш стеснялся заговаривать с незнакомыми девушками. Метр с кепкой, а под ней несоразмерно длинный нос и заурядная физиономия – с такой внешностью считал, отшив гарантирован. Но все переменилось после дня рождения, на который его пригласил ближайший из друганов Володя Голубев. Он на пару лет старше, учился на филфаке университета. Естественно, самые красивые однокурсницы в этот день сидели у него за столом, разбавленные парой беспрерывно шутивших очкариков. Попав в этот студенческий букет, Шура растерялся вконец. Постоянно ронял то вилку, то нож, обмакнул в оливье впервые надетый галстук и, чтобы прекратить мучения, решил покинуть компанию. Но вовремя, зная приятеля, пресёк эту попытку Голубев, предоставил ему слово для тоста.
– Всемилостивейший Володимер! – слегка запинаясь от смущения, начал Шиш речитативом
