помню, – признался Платон, – простите.
– Твой терапевт сказал, что когда-нибудь вспомнишь. Нагоним!
– Мне он сказал, что я могу умереть от инсульта со дня на день. С вероятностью пятьдесят на пятьдесят.
– Тю! Сгущает.
– Мне сказали, что вы мой лучший друг.
– Уж смею надеяться.
– Сказали, сегодня будете сопровождать меня на какой-то важной встрече.
– Еще какой важной!
Арсений долго заполнял какие-то документы. Эфэсбэшник спросил у него:
– Почему пропуск-то не работает у Платона Александровича? Сбой?
– Какой сбой может быть у Каиссы?! Даже не говори вслух такое. Пропуска же по ДНК работают, – ответил Мазаев.
– Но не работает же…
– Это потому, что ДНК у Саныча слегка изменилась.
– Почему?
– Почему-почему… Много будешь знать!.. – Мазаев улыбнулся, отдал документы пареньку и пригласил Платона проследовать на территорию. Железная дверь КПП отъехала, открывая дивный новый мир. То, что находилось в Бюро, свело бы с ума любого техногика и приверженца конспирологических теорий.
– Сейчас экскурсия. Новое – это хорошо забытое старое, – ободряюще сострил Мазаев. – В твоем случае – очень хорошо забытое. Но мы будем вспоминать!
Две недели назад Платон попал в страшную дорожную аварию, хирурги собрали его по кусочкам. Тело представляло собой подключенную к аппаратам жизнеобеспечения мозаику, истекающую мочой, сукровицей и желчью. Состояние было тяжелым, врачи прогнозировали десятки месяцев восстановления.
Высшее звено Бюро не могло позволить себе потерять ведущего специалиста на такое время. С разрешения супруги, Клэр Девонской, применили экспериментальную генную терапию. Точнее, целую группу новых методов и препаратов – генные инженеры Бюро словно с цепи сорвались и извлекли из закромов лабораторий все свои проекты независимо от того, на какой стадии испытаний они находились. Карт-бланш на применение их на живом человеке так манил новыми грантами, что дышащий через ИВЛ кусок мяса, ранее бывший Девонским, превратился в полигон и биологическую выставку достижений.
Теломераза, модифицированные блокаторы миостатина от военных лабораторий, какие-то молекулярные шапероны, аденовирусы с новыми цепочками генов на борту. Заодно подшаманили микробиом, там-сям… И это дало результат: прошло две недели, а Платон был практически в добром здравии, в отличной физической форме. Сегодня он должен приступить к работе.
«Где здесь туалет?» – первым делом спросил Платон, оказавшись за воротами КПП. Амнезия, к ужасному разочарованию владельцев Бюро, делала стремительное выздоровление Девонского бесполезным. Его блестящий ум был затуманен провалами в памяти, постоянной мигренью и депрессивным настроением.
Сегодняшнюю встречу с главой совета Бюро посвятили
