швейцарской пирамиде, Йау-Йау оседлала входящую информационную волну.
Отчаянное проникновение под видом трех миллионов воображаемых тихоокеанских долларов, ищущих, где бы конвертироваться, запустило срабатывание сигнализации и систем безопасности, о существовании которых Йау-Йау и не подозревала. Ну и пусть. Ее не успеют выследить, она удерет с добычей. Прога Яго выволокла из укромного местечка счет, с которого Мартике Семаланг перевели шесть миллионов долларов, и разорвала его, как обертку подарка на Navidad[114].
Цифры потекли по коре головного мозга Йау-Йау; возбужденная ЦНС заметалась, усваивая, синтезируя, соединяя. Черный нал. Платежи. Перечисления. Взятки. Шесть миллионов Мартики Семаланг были галькой по сравнению с Маттерхорнами корпоративной коррупции. И за всем этим маячило… что же там за имя, ну…
Не переставая слышать вой сигнализации, Йау-Йау вскинула палец и ринулась вперед.
Вокруг нее взорвалась слепящая белая сверхновая, настолько яркая, что свет затронул и другие органы чувств: какофония запахов и вкусов; волна тепла, опалившая каждое нервное окончание, как будто ее окунули в расплавленную лаву; всплеск «белого шума» и крик, который, как поняла Йау-Йау, издали не кибернетические стражи «Пурмеренда», а ее собственное тело, погруженное в сенсорную агонию.
Все закончилось. Да, закончилось. Все. Закончилось. Она моргнула, узрела физический мир: нить, соединяющая персоналку с вирткомбом, расплавилась. Мартика Семаланг была рядом, заботливо предлагая стакан воды.
– С вами все в порядке, Йау-Йау? Вы внезапно закричали…
Посетители за другими столиками «Такорифико Суперика» таращились. Йау-Йау откинула капюшон, провела рукой в перчатке по бритой голове.
– Господи. Господи боже. Со мной все в порядке. Я в норме. Кажется. Кое-кому сильно не понравилось, что я подслушивала. – Говоря это, адвокатесса поняла, что разрушительная энергия задела ее лишь краешком. Что бы – кто бы – ни нанес удар, он не знал, что она действовала на расстоянии, через медленный и некачественный канал связи. Именно техническое отставание и спасло ее. Целью нападения была черно-белая комната на бульваре Сансет. Сама мощь атаки превратила бы лестницу Пауэлла и Прессбургера вместе со всеми хитро спрятанными подпрограммами в пыль.
О Господи. Дева Мария. Твою ж мать.
Персоналка пискнула. Тектопластическая шкура разошлась и показала Эллиса: у коллеги было такое лицо, словно его только что вздрючил ангел смерти.
– Йау-Йау. О Господи. Возвращайся сюда. О Боже. Произошел несчастный случай. Трио. Господи, я не знаю… Произошел несчастный случай, ох, какой-то энергетический выброс, я в жизни не видел ничего подобного…
– Эллис! Что случилось? Расскажи мне, что произошло.
– Трио подключилась к твоей проге. Я услышал крик, понял, что-то не так. Может быть, какое-то замыкание. Я прибежал.
– Эллис. Трио. Что с ней?
– Сгорела. Как
