расстались и я быстро пошла к себе, обдумывая услышанное. У меня было много вопросов к Тархану, но я чувствовала, что сейчас было еще не время. Мне стало ясно, что то, что написал мужу в письме Батнасан, не было надуманными опасениями. Тархан стремился к власти, был наивным и падким на лесть и купцы хотели использовать это.В юрте я застала Тархана, играющего с Мэргэном и Тумэном. Хоргонзул смотрела, как Жайнагул готовит лепешки. Я подошла к мужу, ко мне тотчас же прильнул Тумэн и стал искать грудь. Я позволила ему, хоть и было мальчику почти два года и он вполне обходился без нее. Тархан был доволен встречей с купцами, это было видно по его настроению. Запахло лепешками, это Жайнагул испекла первую и принесла детям и Тархану. Мэргэн, обжигаясь схватил ее и тут же бросил на пол, ее подобрала подоспевшая Хоргонзул, дети заспорили, пытаясь отобрать друг у друга горячую лепешку. Тархан прикрикнул на них, Хоргонзул заплакала. К ним подошла Жайнагул и взяла на руки Мэргэна. Тархан поманил к себе дочь и, гладя ее по голове стал успокаивать:
– Что ты плачешь, красавица моя? Завтра пойдем на базар и я куплю тебе красивый халат и серьги. Хочешь?
– Хочу,– успокаиваясь сказала девочка,– но я хочу еще ожерелье,– поглядывая на отца сказала она.
– Будет тебе и ожерелье,– улыбнулся Тархан.
Тумэн заснул и я осторожно отняв его от груди, положила на топчан. Казалось бы все дела были переделаны, но Жайнагул не торопилась уходить. Она стала раздражать меня.
– Жайнагул, спасибо тебе. Иди отдыхать,– немного резко сказала я.
Она не поднимая глаз поклонилась и попятившись к выходу, ушла.
Муж встал и взял горячую лепешку, я налила ему чаю. Жуя, он сказал:
– Жайнагул молодец, хорошие у нее лепешки. И чай густой и жирный.
Меня неприятно задели его слова. Я промолчала, но неприятный осадок от его слов, затаился где-то в глубине сознания.
– Давай спать, Тархан. Уже поздно, завтра много дел, у тебя ведь встречи. Нужно записывать все твои решения.
– Да… дел много, это так. Но я не говорил тебе записывать. Ничего важного не будет, ты можешь заняться делами и пойти на базар.
– Как это нечего записывать?– удивилась я,– а то, что ты будешь обсуждать с Гая? А предложения Базаргана?
– Жена, если ты будешь должна записывать, я позову тебя. А сейчас иди на мою половину, давно не накрывалась свадебным покрывалом, – тоном, не терпящим возражений, сказал он.
Я уныло послушалась мужа. Становящиеся все более редкими ласки мужа, уже давно не являлись способом примирения. Визиты на его половину стали напоминать пресную вчерашнюю лепешку, исчезла радость близости, все превратилось в привычное действие, исполнение обязанностей жены.
Наутро Тархан поднялся на рассвете и быстро ушел, я тоже проснулась, но делала вид, что еще сплю, наблюдая за мужем из-под прикрытых глаз. Он явно хотел уйти незамеченным. Сразу после его ухода, я встала, проснулись и дети. Я покормила
