Мне хотелось, чтобы она приняла наши обычаи и Устои наших предков, как и принимали мы всех инородных рабов, освобождая их и помогая начать жить в нашем Племени. Но Айзере была ни на кого не похожа, я чувствовала это и мне очень хотелось побыстрее выучить персидский язык и чтобы она тоже постигла язык Степи и я уделяла этому достаточно много времени. Она уже знала простые фразы и слова, общаясь с детьми, это было легко.На базаре уже сначала мы набрали целый мешок красивых новых вещей и к счастью, всегда крутившийся рядом Тугай, ловящий взгляд Махи, был нагружен ими и мы налегке следуя дальше, купили красивую посуду, полотняные вышитые скатерти, у одного из купцов, говорящего по-персидски, Айзере задержалась и мы прошли вперед, позволив ей поговорить с ним. Я понимала, что ей нужно время, видно, что она хотела узнать о своем городе, может быть он знает что-то о судьбе ее родных, поэтому мы с Махой и детьми прошли дальше, хоть и хотелось мне тоже узнать новости, попросив купца перевести. Я только сказала ему, что Айзере может выбрать у него вещи, а я потом дам ему монеты. Мы прошли между рядов, где разноголосый говор сплетался в причудливый неповторимый язык базара. Я остановилась у прилавка с сушеными фруктами, сладостями и специями. Айзере научила нас использовать такие ароматные специи, которых не было у нас, они делали даже самую простую пищу разнообразной. Я стала набирать разноцветных, стертых в порошок сушеных трав, туго набивая ими мешочки. Мне хотелось чтобы Айзере ела привычную еду, чтобы скучный зимний рацион не казался нам всем таким однообразным. Купила детям сладости и они, сосредоточенно причмокивая, молча брели за нами с Махой. Так незаметно пролетело время, мы устали и вернулись в юрту, сопровождаемые нагруженным Тугаем. Он занес мешки с покупками, дети тотчас забрались на топчан, я подбросила кизяка в еле тлеющее пламя, оно весело затрещало, дети пригрелись и заснули. Я не сразу заметила Айзере, сидевшую в углу в полумраке. Она накрылась темной шалью и сливалась с серым войлоком.
– Айзере!– позвала ее я.
Она подняла на меня бледное заплаканное лицо.
– Что случилось? Почему ты плачешь?
Из сбивчивого рассказа плохо еще владеющей языком Степи Айзере, я поняла, что город так и находится под владением оккупантов, что их царя казнили, а вместо него во дворце теперь засели арабские вельможи и насаждают свои порядки в городе и стране. О судьбе родных по-прежнему ничего неизвестно. Из этого следовало, что возвращаться Айзере некуда. Это лишало ее всяческой надежды жить привычной жизнью. Я обняла девушку, пытаясь успокоить.
– Айзере, милая, разве так уж плохо тебе жить с нами? Разве плоха кочевая жизнь в степи? А как красиво в ней весной! Какие чистые реки и безграничные просторы! Как можно жить в каменной юрте?!– Я представляла городские улицы и дома тесными, с низкими потолками, так мне запомнилось селение, где жила Рахат. Не заботясь сколько из сказанного будет
