в ореоле тепла, за дверью с гербом.
Ева знала: её дорога лежит туда. Двери зовут её.
Она положила руку на ручку двери. И… не решалась. Ева вдруг почувствовала себя как-то глупо. И странно. Что она скажет? Ева отступила. Перед ней нечто больше неё. Она обязательно сделает шаг навстречу. Но не сегодня.
…
В один из особенно тёплых дней Ева взяла раскладное кресло и пришла к границе района. Девушка смотрела через поток машин как через реку Стилл. На тот берег. Теперь за потоком машин для неё – мёртвый город. Она пыталась уловить хоть тень беспокойства, внутренним радаром ощутить, где боль, которую она может утешить? Тишина.
Ева стояла и не могла понять: как же так – крохотный треугольный лоскут города отражается в ней сотнями оттенков чувств и настроений, радостей и горестей, болей, печалей и счастья. Как будто она соединилась с потерянной частью себя. А за его пределами – глухая холодная пустошь. Может, вовсе нет там жизни. Только тлен и усталость. Может, она просто придумала себе остальной город и остальную жизнь? Может быть, она божество, создавшее, но забывшее, и ставшее частью творения?
Мысль напугала девушку: страшно быть Богом и ещё страшнее прогневать Бога, посягнув на его территорию.
Заглянула в часовню, спросила у Бога, что же происходит? Кто она? В чём её предназначение? Только мерный стрекот свечей и запах ладана. Только тёплый свет и песнопения.
Ева закрывала глаза и погружалась в район. Ей захотелось взмыть вверх и, может быть, так коснуться Бога. Но дороги отрезали её от остального мира, словно купол укрывал её от высоких полётов. Только до облаков – на высоте птичьего полёта, рядом с Птахом. Не выше.
Нырнуть под землю – тоже нет.
«Кто же я?» – горел внутри вопрос. И район словно колыхнулся в ответ, изогнулся, и Ева окунулась в манящее тепло. Ответ был там, только настройся на волну этого тепла и, как ищейка, возьми след.
Ева пошла по нему, как охотник. Время утекало сквозь пальцы. И теперь, как когда-то протекали мимо сознания мысли на вилле-балконе, протекала на автомате, мимо сознания, жизнь.
В сознании осталась дорожка воспоминаний:
Жека, хохочущий, рассказывает про тренировки реконов. А потом радушно так:
– Если хочешь, приходи.
Ева смотрела сквозь него и, не отдавая себе отчёта в происходящем, согласилась:
– Хорошо, приду.
И пришла.
Сказала «да» Жеке, словно делая шаг по дороге тепла и света. Ощущение – как в странном, то проваливающемся в смазанный туман, то выныривающем сне. Качнулась – и вот она на трибунах. Качнулась – и вот рядом с Жекой – все смеются, и она улыбается. Качнулась… И рядом Степан. Почему-то в смешной тряпичной шапочке и с колчаном на плече.
– А я думала, что ты лечишь людей,
