я узнала о жестоких межплеменных конфликтах и погромах, которым год назад, в октябре 1958 года, подверглись выходцы из Дагомеи, ныне Бенина. Эту страну называли Латинским кварталом Африки – из-за более высокого уровня школьного образования, но граждане не могли прокормить детей, их привлекало очевидное процветание Берега Слоновой Кости, иммигрантов становилось все больше, и ксенофобия затопила страну. Жиман был очень предан Дени, чем, сам того не желая, вызывал у меня угрызения совести: я казалась себе нерадивой матерью, слишком поглощенной борьбой с собственными демонами.
Однажды сын на полном серьезе задал убивший меня вопрос: «Жиман мой папочка?»
Очень скоро я расширила свое «исследовательское поле», приняв ухаживания директора Опытного сада Коффи Н’Гессана. Между нами не случилось ничего «такого», я всего лишь позволяла ему держать мои руки в своих ладонях и смотреть в глаза тупым взглядом. Этот приземистый пузан был к тому же многоженцем, имел трех или четырех жен и дюжину детей. Не знаю, почему я благосклонно взирала на оказываемые Н’Гессаном знаки внимания. Жиман приходил в ужас при виде подносов с аппетитными национальными блюдами (учитывая мой скромный бюджет, он не мог готовить для меня ничего подобного): футу – густая каша из различных овощных пюре – бананов, иньяма (ямса) и маниоки – под соусом грен из пальмовых зерен, соусом из листьев шпината, соусом кеджену на основе куриного бульона, и, конечно же, в сопровождении самого популярного аккомпанемента – аттьеке (очень похоже по вкусу и виду на кускус, готовят его из тертой маниоки и поливают томатным соусом)… Интереснее всего было то обстоятельство, что директор восхищался Уфуэ-Буаньи и занимал высокое положение в местном отделении Африканского демократического объединения. Он возил меня на своем джипе на политические собрания, но мы никогда не покидали границ прибрежного района. Серый неподвижный океан внезапно вскипал белой пеной, мальчишки, дразня смерть, с воплями плескались в воде. Однажды мы оказались в Гран-Басаме, городе к востоку от Абиджана, день был хмурый, море походило на надгробную плиту. Пока Коффи решал какие-то дела в партийном комитете, я бродила по улицам, вымощенным булыжником, воображая события былых эпох, когда суда богатых арматоров[49] из Бордо и Нанта стояли на рейде в ожидании разгрузки, а пловцы и флотилии пирог везли им бочки с пальмовым маслом. Я зашла в полуразрушенный пустующий склад, наглядно свидетельствовавший о полном упадке Гран-Басама. Туризм только начинал возрождаться, до начала гражданских войн между сторонниками Лорана Гбагбо[50] и Аллассана Уаттары[51] было еще далеко.
Я мало что понимала из речей ораторов, выступавших на политических митингах, потому что все они говорили на местных языках. Я воспринимала эти собрания как спектакли, баро́чные и загадочные – из-за отсутствия «либретто». Меня впечатляло присутствие множества женщин
Арматор – судовладелец (
Лоран Куду Гбагбо (род. в 1945) – президент Кот-д’Ивуара (2000–2011). Первый глава государства, представший перед Международным уголовным судом за преступления против человечности. После оправдания судом в 2019 г. остался жить в Бельгии.
Алассан Драман Уаттара (род. в 1942) – действующий президент Кот-д’Ивуара с 4 декабря 2010 г., де-факто – с 11 апреля 2011 г., председатель партии «Объединение республиканцев».
