полпути Этни в основном молчала, так же, как и её спутник, потом заговорила, но как-то рассеянно, будто в её мыслях было что-то более важное. Проговорила она это, резко повернувшись к Фивершэму, только когда они выехали за город и оказались на прямой, волнообразной дороге в Леттеркенни:
– Я прочла сегодня утром, что ваш полк направлен из Индии в Египет. Ты мог бы поехать с ними, не встань я на твоём пути. У тебя была бы возможность отличиться. Я помешала тебе, и очень об этом сожалею. Ты, конечно же, не мог предполагать, что новое назначение твоего полка состоится когда-нибудь вообще, и мне понятно, как тяжело тебе оставаться. Я виню себя.
Фивершэм некоторое время сидел, неотрывно глядя вдаль, затем сказал голосом, вдруг охрипшим:
– Тебе не следует делать этого.
– И как мне справиться с этим? Я виню себя всё более, – продолжала она, – ведь я вижу события не совсем так, как другие женщины. Если предположить, к примеру, что ты уехал в Египет и случилось самое худшее, то я, конечно же, чувствовала бы себя очень одинокой до конца своих дней, но я бы абсолютно точно знала, что по истечении этих дней ты и я ещё многое друг в друге познали бы.
Она говорила не впечатляющим интонацией голосом, а тем ровным, устойчивым тоном, каким рассказывают о самом обычном воображаемом явлении. Фивершэм задержал дыхание, словно ему стало больно. Но девушка не сводила глаз с его лица, и он сидел не шевелясь, уставившись вперёд, и только на лбу появились складки. Он, казалось, не решился ответить и не разомкнул губ, а Этни продолжала:
– Видишь ли, я умею переживать отсутствие людей, о которых забочусь, может быть, несколько легче, чем большинство людей. У меня нет чувства, что я потеряла их насовсем. – Она помолчала некоторое время, подыскивая слова для трудновыражаемой мысли. – Ты ведь знаешь, как это случается, – возобновила она, – представь себе – ты идёшь-идёшь, тебе нудно и скучно, и вдруг выхватываешь лицо из толпы едва тебе знакомых, и сразу осознаёшь, что это – лицо друга; или же узнаёшь его, хотя раньше никогда не видел. Это почти та же радость, будто ты внезапно нашёл того, кого долго искал. Таких друзей – их, в самом деле, мало, но в конечном итоге именно они оказываются настоящими, – таких друзей ты уже не потеряешь, пусть они и отсутствуют, или даже – умерли.
– Если только, – медленно произнёс Фивершэм, – не ошибёшься. А что, если лицо в толпе – всего лишь маска? Можно ведь обмануться.
Этни решительно помотала головой:
– Таким образом – нельзя. Человеку может казаться, что он совершает ошибки, долго совершает, но в какой-то момент он получает доказательство того, что никаких ошибок не совершал вовсе.
Слепая вера девушки передалась ему и стала мучить, так что он не мог больше молчать.
– Этни! – воскликнул он, – ты не знаешь…
Но в этот момент Этни засмеялась, придержала лошадь и указала кнутом.
Они
