к смерти, – сказал Хазем, напряженный не столько от вида чужеземца, сколько оттого, что не смог назвать его настоящее имя при объявлении приговора. – Казнь состоится до заката.
Хазем встал, повернулся спиной и направился к выходу.
Кашим открыл глаза. Судья ощутил этот взгляд.
– Хазем Наакт, – проговорил узник хриплым голосом, – я благодарен тебе за время, что ты подарил мне, отплачу тем же.
Черный металл в теле старика хлопнул, изрешетив насквозь тех, кто был поблизости. Оковы будто мокрая глина разошлись на руках и ногах. Плита под стариком треснула, промяла пол под босыми пятками.
Кашим встал.
Десятки глеф и залп стрел хлынули на Патриарха.
Пара золотых женских рук обволокли старика будто кокон. Отскочившие снаряды осыпались на каменный пол как зерна. Пара наг попытались разрубить золотые ладони.
Вихрь пальцев из желтого металла разлетелся по огромному залу суда. Всплеск пыли от сломанных колонн и крови, от смерти свидетелей и стражи взорвались единым залпом.
Несколько наг, которые успели стать песчаными, собрали свои тела по крупицам вкруг хрупчайших ядер, которые тут же раздробили золотые пальцы женских рук.
Хазем застыл. – «Монстр,» – подумал он.
Кашим медленно пошел к нему, босые ноги старика с надутыми жилами прошуршали мимо судьи.
Патриарх подошел к окну, выломал проход в свой рост. Перед ним открылся северный город Лактана. Будучи в самой высокой башне он спрыгнул.
(Через месяц)
Хазем брел по пустыне, ветер то и дело подбрасывал ему жмени песка в лицо. Его кут слег, изнеможенный от погони, которая длилась уже неделю.
Хазем с сыном на груди повел дочь за руку по песку.
– Отец, – маленькая Сахин посмотрела на родителя серыми, почти белыми глазами, – мы умрем?
Судья сжал ладонь дочери. Он присел на колено. Девочка плакала.
– Я не могу врать Сахин. Прости меня, я… виноват.
Девочка повисла у отца на шее.
– Мы вместе.
Через неделю Хазем споил сыну и дочери последние капли воды. А еще через день судья понял, что пустыня убьет его семью со дня надень.
Он посмотрел на Сахин и Алмаса – совсем изможденные они тяжело дышали.
В пыли ударила молния. Но дети не нашли сил даже для того, чтобы дрогнуть.
Хазем в полубреду открыл сухие глаза.
В песчаной буре стоял силуэт гиганта. Тяжелой поступью он подошел к судье. Тот схватился за нож, ощутил, что даже не может вытянуть его из кобуры.
– Время заключить сделку Наакт, – сказал железный голос.
Судья посмотрел на демона.
– Я слушаю.
– Ты отдашь мне все три жизни, – демон протянул десятипалую руку и загнул семь пальцев. – Оставишь своих отпрысков мне, они переживут это время.
– Что с ними будет?
– Сын
