магнатов давно нищий. Его детище – ежедневная газета «Вестник Гласстона» – единственное, что удерживало его печатную империю на плаву. Каждый громкий заголовок приливом приносил Стонбаю деньги, повышал стоимость акций и славу.
Если бы Стонбай был таким же умелым дельцом, как Вильямсон, то не нажил бы столько проблем. Но, увы, он был лишь умелым писакой. Все появлявшиеся за последний десяток лет газеты-конкуренты он тут же скупал и тратил невообразимые суммы ради того, чтобы быть единственным источником сенсаций.
Чем больше Эдельхейт узнавал из документов, тем лучше понимал суть человека по имени Чарльз Стонбай. Тот словно артист на сцене желал каждый день играть только главную роль, выдавать только громкие события, которые обсуждались бы в самых разных компаниях – от рабочих на перекурах до высшего света. По его публикациям люди в других городах и странах будут судить о Гласстоне и эпохе прогресса. И автором этой истории запомнится именно Чарльз Стонбай.
Гласстон – это место, где обязано происходить что-то громкое каждый день. Так он думал. Но, к несчастью для Стонбая, не происходит. Поэтому он постоянно вился возле Вильямсона – своего главного инфоповода, превратившего редактора когда-то маленькой газетёнки в «торгового принца». Но даже такой инфоповод за много лет стал для искушённой публики рутиной. В таком контексте взрыв на фабрике Вильямсона стал для Стонбая настоящим подарком. И таких «подарков» у Стонбая было много.
Всегда ведь можно вместо скучной заметки о работе консервного завода, подослать туда проверяющего, который непременно «найдёт» в консервах кошатину. И вот готов громкий заголовок в духе: «Локман кормит жителей Гласстона дохлыми кошками!» У завода убытки, у Стонбая – прибыли от продаж и подорожавшие акции. «Ничего личного», в самом деле.
Так Стонбай тратил большие суммы на что угодно, что могло сделать ему громкий заголовок, и купался в лучах славы. И со временем расходы стали превышать доходы.
Когда однажды газетная империя не выплатила дивиденды, акционеры что-то заподозрили. Акции сильно потеряли в цене, пошли разговоры о банкротстве Стонбая. Над ним нависла угроза оказаться на обочине той жизни, к которой он так привык. Но уже через несколько дней возмущённые голоса затихли под дождём щедрых выплат – ссуда, которую Стонбай взял в банке и не смог выплатить, а потому взял ещё. Но в этот раз банк запросил его бухгалтерские книги, которые бы доказали, что дела у Стонбая идут хорошо.
Тут и вступил в игру бухгалтер, который оказался горазд тасовать цифры и подделывать финансовые отчёты за скромную прибавку к жалованию. Акционеры охотно покупали акции компании по высоким ценам, думая, что дела у Стонбая процветают, а сам газетный магнат уже несколько лет водит за нос банки в других городах, ссудами одних погашая долги в других.
Так «Вестник Гласстона» оказался единственной исправной шестерней в этом механизме, и Стонбай щедро смазывал её деньгами. Он тщательно следил за котировками акций и продажами, потому что убыточная газета сломает скрипучую машину
